Это было жаркое, жаркое лето - [60]

Далее Кирилл Матвеевич рассказал заинтересовавшемуся Александру, как сам лично, введя мужчину, обратившегося к нему за помощью, в соответствующее состояние, помог тому вспомнить в подробностях проведенный накануне день, хотя сам пациент не мог ничего припомнить после того, как выпил триста грамм водки. Доза была относительно небольшой, он не упал и не погрузился в сон, продолжая действовать как обычно, только находясь под воздействием выпитого. И в том, что он ничего не мог припомнить на следующий день, не было ничего особенного, такое часто бывает, особенно с теми, кто пьет очень мало, либо наоборот — много, если бы не одно маленькое «но»… Находясь в одной теплой компании, он стал свидетелем драки, окончившейся смертью одного из ее участников. И то, что он действительно являлся лишь свидетелем и не более того, ему помог вспомнить именно Кирилл Матвеевич, применив свои методы, а ведь против бедолаги было возбуждено уголовное дело, так как принимавшие участие в драке всю вину за содеянное попытались взвалить на него, вовремя сообразив, что он был самым пьяным и ничего связного о произошедшем вспомнить, а тем более рассказать, не мог…

— И поэтому, — продолжил профессор, рассказав вкратце еще несколько подобных историй, — мне думается, что нам с вами лучше всего применить этот метод, тем более что у меня имеются подозрения, что… — Он остановился.

— Какие подозрения? — очень живо, опять с примесью некоторого страха спросил Чиж. — Ну что может быть особенного в моем случае? Ведь я обычный человек с обычной биографией.

Работаю на фабрике, ведь я вам уже все рассказал.

— Видите ли… — с задумчивыми нотками в голосе проговорил Кирилл Матвеевич. — Не хотелось бы делать поспешных выводов, иначе, действуя подобным образом, я никогда не стал бы профессором… Но наличие некоторых деталей в обстоятельствах вашего дела подсказывает мне — все то, что происходит с вами последнее время, является результатом некогда произведенного вмешательства в ваше сознание, в вашу психику. Намеренного вмешательства, понимаете?.. Ну вот, — с облегчением, словно скинув с плеч тяжелую ношу, вздохнул он, — я вам все и сказал.

Не веря своим ушам, Чиж ошеломлено молчал, уставясь на собеседника:

— Вы хотите сказать, — наконец удалось вымолвить ему, — что кто-то… Когда-то… Меня… В общем… — Он не знал, как лучше сформулировать свои мысли и чувства, охватившие его при услышанном сообщении.

— Думаю, что вы поняли меня правильно, — подтвердил профессор, которому было полегче — у него самая тяжелая фраза уже осталась позади. — Возможно, кто-то в свое время произвел вмешательство в ваше сознание, дав какие-то установки, возможно даже трансформировав вашу личность, преследуя какие-то свои определенные цели… Или же, как модно сейчас выражаться, закодировал вас, — добавил он чуть погодя.

Прежде, чем Чиж решился на очередной вопрос, он долго молчал, что-то про себя обдумывая:

— Скажите, Кирилл Матвеевич, — наконец собрался он с духом, — а вы могли бы меня раскодировать?

Теперь последовало не менее длительное молчание со стороны профессора, тоже тщательно обдумывавшего свой ответ.

— Видите ли Саша… Ведь вы позволите мне вас так называть? — И дождавшись утвердительного кивка, продолжил:

— Я предполагаю, что ничего невозможного в этом нет. Хотя… — Он помедлил. — Любое… Я еще раз подчеркиваю — любое вмешательство в психику человека; к примеру, путем воздействия гипноза, может привести к самым непредсказуемым и зачастую печальным последствиям. С этого мы начинали наш разговор.

Ведь эта область человеческого сознания пока так мало изучена… И потом. Ведь если предположить… Пока еще только предположить. Что факт так называемого кодирования действительно имеет место, то надо полагать, что произведено оно было не каким-нибудь Волковым, вы ведь отдаете себе в этом отчет? — Кажется, шуткой он пытался разрядить обстановку. — И думаю, что также не врачом из районной поликлиники, преследующим благую цель помочь вам избавиться от алкогольной, либо никотиновой зависимости. Кодирование скорее всего производилось врачами каких-либо определенных спецслужб, а это таит в себе немало подводных камней, наткнувшись на любой из которых вы рискуете распрощаться с жизнью или закончить свой путь там, куда вы так боитесь попасть — в изолированной палате, под бдительным присмотром врачей.

— Каких, например, камней? — спросил Чиж завороженно, словно ему читали захватывающий фантастический роман, не имеющий к нему в реальности никакого отношения.

— Например, в подобных случаях обязательно предусматривается некая защита, имеющая задачу не допустить любого рода вмешательство извне; которая, проще говоря, является заслоном возможному раскодированию, пусть даже… А в общем-то не даже, а в основном — путем уничтожения своего носителя.

— Это значит… — недоверчиво начал Александр и остановился.

— Вы правильно меня поняли, — кивнул профессор как-то даже слишком буднично для такой страшной фразы. — Носителя — значит вас. Кодирование могло быть осуществлено таким способом, что при любой попытке снять произведенные установки человек обречен на смерть. То есть, он просто запрограммирован на саморазрушение, — пояснил Кирилл Матвеевич. — Какой-нибудь мгновенно последующий инфаркт или что-нибудь в этом роде. И все это не считая вероятности такого «более легкого» исхода, как просто расстройство функций головного мозга.