Это было в Веморке - [25]

Уже вечером этого дня бьющиеся в унисон сердца вместе прогуливались по Старому городу. И этой звездной ночью, тоже были вместе. Любовь опять переигрывала время с крупным счетом. Полностью поглощенные друг другом они купались под дождем той вечной и чистой любви, не замечая никого, будто находились на другой планете, а Земля была где-то далеко со своими днями и неделями.

В один из этих незаметных только им дней, пока Лиона не хотела просыпаться и нежилась в постели под приглушенными светло коричневой шторой лучами солнца, Лотар решил пройтись в магазин, купить сладкого к утреннему кофе.

Он не видел Алекса Линге семь лет и сначала не узнал. Тот стоял в компании, о чем-то живо рассказывая, перебирал пальцами по воздуху. Как и все творческие люди, Алекс не мог, даже обыденную вещь или ситуацию, объяснить просто. Общепринятые понятия нагоняли на него тоску. Когда в шесть лет родители отдали его на уроки по классу фортепиано, Алекс влюбился в этот инструмент, и музыка для него стала отдушиной, которую некоторые люди не могут найти всю жизнь. Большинству детям уроки музыки приносят мучения, но только не Алексу. Его талант был заметен сразу. Из года в год он становился лауреатом всевозможных конкурсов. И хотя увлечения Лотара и Алекса отличались довольно разительно, они умели находить общие темы для разговоров. В то время как Алекс сводил с ума соседей километрами проигранных гамм, арпеджио и аккордов, Лотар, играя частенько во дворе в футбол, тоже не радовал их разбитыми окнами и испачканным бельем от мяча, которое сушилось на улице. А когда Линге было шестнадцать лет, его заметили и пригласили в Высшую школу музыки имени Листа в Веймаре. С тех пор Логдэ его не видел. Нет, Алекс не изменился. Та же жестикуляция, та же манера поведения, та же небольшая сутулость. Такой же высокий и худощавый он полностью оправдывал свою фамилию, Линге в переводе означала “длинный”.

Лотар окликнул его и друг детства, обернувшись, был искренне рад этой встрече.

– Алекс, привет! Ты давно в Берлине?

– Привет, дружище! Да нет, может полгода. Живу здесь, в Шпандау на Блуменштрассе. Я чувствую, нам есть о чем поговорить.

– С удовольствием, но мне надо сейчас идти. Давай встретимся сегодня вечером, посидим и я познакомлю тебя со своей девушкой. Мы тоже сейчас обитаем в Шпандау. Здесь недалеко.

– Тогда пойдем другим путем. Сегодня вечером мы играем джаз, и я буду очень рад вас видеть. В восемь вечера, бар на перекрестке Цеппелин и Фалькензеерштрассе. Ты слышал что-нибудь о свинге?

– Честно сказать, немного, – ответил Лотар.

Он знал только о свингюгендах и то понаслышке. Говорили, что это молодежь, которая только хочет танцевать под звуки свинга и больше ничего не делать. Алекс пристально посмотрел на старого друга и сказал:

– Не делай никаких поспешных выводов, Лотар. Просто приди и посмотри. Поверь, это здорово.

– Мы обязательно придем.

– Смотри, Лотар, на входе будут стоять пару наших парней, чтобы не попал никто чужой. Это закрытая вечеринка. Скажешь, что вас пригласил я, и они пропустят. Я их предупрежу.

На самом деле все вышло гораздо проще. Когда Лиона и Лотар подошли к бару, Алекс стоял на улице у входа и курил сигарету, медленно выпуская струю дыма. Как всегда в своих мыслях, немного расхлябанный, в очках, он со стороны напоминал Лотару его преподавателей – профессоров. Никогда нельзя было угадать, о чем они думают в данный момент. Увидев их, Линге выкинул окурок в урну и подошел:

– Я очень рад, что вы пришли. Меня зовут Алекс, – представился он Лионе и продолжил, – Лотар, я забронировал вам столик и поэтому встречаю вас, чтобы провести к нему. Оттуда отлично виден наш оркестр. Пошлите за мной.

В зале было довольно много людей, чего никак не ожидал увидеть Лотар. Лиону это тоже поразило. Подавляющее большинство присутствующих были чуть моложе или ровесниками. Алекс подвел их к столику, за которым уже сидела, как оказалось позже, его девушка и познакомил с ней. Избранницу звали Анна. На танцевальную площадку начали выходить пары, и все их глаза были направлены на оркестр. Для Логдэ и Лионы это показалось лавиной. Вместе, задав сногсшибательный по быстроте ритм, заиграли ударные, фортепиано и контрабас, а уже через пару тактов к ним присоединились саксофон и трубы, взорвав танцевальную площадку. Лотар смотрел на танцующих и не мог понять, откуда берется столько энергии. Какой-то дикой и поэтому завораживающей. На одной из мимолетных пауз тишины, Лиона удивленно спросила:

– Я не могу понять, как они не сталкиваются?

А Анна все это время не сводила взгляда с Алекса, который, чувствуя это, играл с таким воодушевлением, что казалось белоснежный рояль “Bechstein” сегодняшний вечер не переживет.

Три часа пролетели в этом темпе просто незаметно. Когда танцевальный вечер подошел к концу и уставшая, но крайне счастливая публика начала расходиться, Алекс, взъерошенный, с каплями пота на лбу, подошел и обратился к Лотару и Лионе:

– Вы, сегодня для меня очень дорогие гости. Пожалуйста, не уходите. Я сейчас приведу себя в порядок, мы спокойно посидим и поговорим.

Лиона с Анной тихо, с интересом, общались между собой на какие-то свои, только им известные темы, а Алекса, первое, что интересовало, понравилось Лотару или нет.