Это был просто сон... - [38]

Она полна была яростной решимости отстоять свое право на независимость. В самом деле, что хорошего ждало в этой больнице? Законопатят снова в хрустальный гроб… без одежды, само собой… кому оно такое надо? Но Бэлен лиданум, очевидно, считала иначе.

В ее руке появился крохотный — сантиметра два в ребре — кубик. Прежде, чем Ирина сообразила, что это за дрянь такая, кубик прилепили к запястью, и содержимое его прямо сквозь стенку стремительно всосалось под кожу. Ирина с криком дернулась, но было уже поздно. По всему телу разлилась неприятная слабость, очень схожая с наркозом — с той только разницей, что сознание угасло не до конца. Ирина чувствовала, что ее куда-то ведут, на что-то укладывают… Перед глазами стоял розовый туман, невыносимо яркий. Пришлось закрыть веки, но даже так все равно было больно.

" Заловили все-таки", — обреченно подумала Ирина, окончательно проваливаясь в забытье.

Вечер.

Неяркий свет живых цветов-фонариков, бросающих неверные блики на мелкий гравий дорожек. И тишина. Полная, плотная. Так никогда не бывает ни в одном парке Земли Там, дома, всегда есть звуки. Шорох листвы на ветру, птичий крик. Голоса гуляющих людей. Музыка. Шум машин, идущих бесконечным потоком по дорогам, огибающим парк. А здесь — тишина. Тишина и пустота.

Ирина долго бродила, переходя с дорожки на дорожку. Не скоро призналась она себе, что снова — в который уже раз! — заблудилась. Вот ведь несчастье. И спросить не у кого, нет никого кругом, по домам все уже сидят, наверное. Час был именно что поздний. Что, будем на земле ночевать? Как ни пугала такая перспектива, а деваться от нее было некуда.

Ну хоть лавочка какая-нибудь попалась бы на глаза! А то вот так уснешь на земле, а оттуда червяки выползут, в уши набьются. Или сайфлопы покусают. Ирина потерла старый шрам на руке и поежилась. Нет, о сайфлопах к ночи лучше не вспоминать!

Парк между тем приобрел совсем уже дикий вид. Дорожка сузилась, зазмеилась между толстенными стволами, щетинившимися циклопическими стругами отставшей коры. Громадные кроны дремуче заслонили небо. И лишь цветы-светильники по-прежнему тянулись вдоль тропинки ровной сверкающей полосой…

Ирина остановилась, оценила вид и пошла назад. Долго шла. Дорожка расширяться не собиралась.

Прогуляться захотелось! Порадовалась, что врачи недолго мучили, отпустили на волю вольную. Решила развеяться. Вот и вейся теперь тут сколько хочешь. Воздух свеженький. Можно сказать, почти что мороз. Ирина зябко обхватила себя за плечи, постучала зубами. Ну, мороза как такового, конечно, не было. Но и жары не было тоже. Так что теплая кофта сейчас не помешала бы. Да и куртка оказалась бы нелишней…

Ночь все не кончалась. Как и дорожка. Ирина начала подозревать, что ходит по кругу. Или нет, по спирали. По какой-то огромной, безумной спирали, без начала и без конца. Она вымоталась, устала. Прислонилась к холодному стволу дерева. Долго плакала. Но хоть плачь, хоть головой о ветки бейся, чем это поможет? Она сползла на землю и долго сидела в полном отупении, стуча зубами от холода. Может быть, даже теряла сознание несколько раз, она уже толком не понимала. Ей было уже все равно…

Звук шагов вывел из ступора пригасшее сознание. Кто-то шел по дорожке, — наконец-то. Споткнулся, выругался. Ирина узнала голос!

— Фарго! — воскликнула она удивленно.

— А, — с явным облегчением отозвался слепой певец. — Это вы! Чудненько.

Фингал на его щеке чуть побледнел. Голову закрывала плотная шапочка нежно-сиреневого цвета, с отверстиями для ушей. Со сложной прической пришлось распроститься, и волосы длинными, вьющимися мелкими колечками, прядями струились по спине, едва ли не до самых пяток. Что и говорить, вид при этом у Фарго был донельзя комичным. Но Ирине удалось затолкать обратно непрошенный смех. Не хватало еще обидеть знаменитого певца. При всем при том, что он ей, Ирине, вообще говоря, жизнь спас. "Я в долгу у него", — подумала Ирина. — "Как оно называется тут? Валарбиангай"- всплыл в памяти термин из языка Оль-Лейран. — "Долг крови…"

— А что, вас уже отпустили? — спросила Ирина, не придумав темы получше.

Радость от встречи была слишком велика. "Наконец-то я отсюда выберусь!"

— Меня? — переспросил он. — Да нет. Сам ушел. Ак-лиданам дай только повод, год на карантине держать будут. Ирина, а вы не поможете мне?

— Все, что угодно!

— Да понимаете, — смущенно выговорил слепой. — Я тут слегка потерялся. Если вы мне подскажете… Ну, вот тебе и раз! Вы чего? Чего вы плачете-то?

— Да я… я… я сама потерялась! Который час уже хожу…я так надеялась… д-думала что в-вы…

— Та-ак, — мрачно сказал Фарго.

— Что же нам делать? — беспомощно спросила Ирина, размазывая по щекам слезы.

— Надо подумать…

Думал он долго, смешно шевеля ушами. Потом сказал:

— Пойдемте. Я по привычке считал шаги и повороты. Попросил о помощи потому, что не был до конца уверен — мысли сбились на музыку, я и растерялся. А сейчас вроде вспомнил. Пойдемте!

Дорожка все петляла и петляла себе между деревьями, узкая, безлюдная. После приличного часа блужданий Ирина поняла: вспомнил Фарго не все. И вообще, что оба они попали лучше не надо. Даже если наступит день, из густого леса им обоим без посторонней помощи не выбраться. А кто им тут поможет? Кто вообще здесь ходит? Может, дорожка эта чисто для красоты проложена!