Это был просто сон... - [3]

… Крохотное белое солнце раскаленной каплей зависло в зените, заливая мир фиолетово- белыми отвесными лучами. А миром был город. Огромный фантастический город, раскинувшийся от одного края земли до другого. Госпиталь располагался на вершине небольшой горы, а палаты интенсивной терапии находились на верхних этажах. Так что с балкончика открывался великолепный вид.

"Я об этом когда-то читала", — ошеломленно думала Ирина, — "Или смотрела в каком-то фантастическом фильме…"

Потоки транспорта на семнадцати воздушных уровнях. Огромные купола и такого же размера гигантские башни. Висячие сады. Феерическая иллюминация голографической рекламы. Антигравитация, биоинженерия, полеты в космос, разумные инопланетные расы, Бог знает, что еще…

Будущее.

Мечта.

Светлое завтра, до которого Земля Ирины еще не дожила, и Бог весть, доживет ли.

Глухим комом шевельнулась в глубине души горькая обида.

Давно, полжизни назад, лет в тринадцать, Ирина со страшной силой мечтала оказаться в Галактике. Изучала астрофизику и качала пресс, заявляя, что непременно пойдет в космонавты. И станет, как Гагарин и Терешкова, легендой… А что пальцем у виска не только сверстники крутили, ее совсем не трогало.

Сколько "космических опер" она тогда прочитала и просмотрела! Зарубежных и отечественных. Дрянных и очень даже хороших. Всяких. От Урсулы ле Гуин и "Гостьи из Будущего" до Лукьяненко и "Звездных войн".

Ну почему?..

"Почему дурацкая детская мечта сбылась тогда, когда я о ней давно и прочно забыла?!

Почему, научившись жить и любить свою Землю, свою семью, своего ребенка, меня выкинули в чужой мир, не спросив, хочу я этого или нет?

Или я все-таки радуюсь своим приключениям? Ну? Радуюсь?"

Ирина прислушалась к себе. Слабость. Головная боль. Боль в плече, пока еще тупая, терпимая. Амнезия. Киллер в аэропорту. А где-то там, за десятки и сотни световых лет отсюда, остались Рустам и годовалый Игорек.

Можно такому радоваться? А? То-то же.

Горели б эти галактические приключения синим пламенем…

— Вам полагается постельный режим, госпожа Исмуратова. Пойдемте в палату.

На балкончике сразу стало мало места. Этот вчерашний котоухий господин оказался настоящим гигантом. Два метра с лишком. Вчера Ирина его не разглядела как следует, зато сегодня… Сердце противно ухнуло от страха.

Хотя бояться было абсолютно нечего, Ирина уже знала, кто он такой. Арэль Лейран Дорхайон а-дмори леангрош. Тот, кого хотел прикончить киллер в аэропорту. Высокий чин в администрации этой солнечной системы. Проще говоря, местный царь и бог.

— Я хотела посмотреть на город…

— Здоровье дороже. Пойдемте в палату.

— Мне надоело лежать, — тихо сказала Ирина. — Давайте здесь поговорим, пожалуйста. Что с моей памятью?

— Как и предполагала с самого начала Бэлен лиданум… Стерта. От того момента, когда вы возвращаетесь домой по дорожке через парк, и до событий в аэропорту Сихраува. Очень качественная хирургическая ментокоррекция, проведенная специалистом высокой квалификации.

Ирина невольно коснулась пальцами головы. Вроде не было там никаких шрамов…

— Успокойтесь, — с иронией сказал Дорхайон. — Никто не вскрывал вам череп. Это делается при помощи специального нейроизлучения. Участки мозга, ответственные за память, выжигаются серией узконаправленных лучей. Томография, кстати, подтверждает органическое поражение обоих полушарий. Сами понимаете, утраченная подобным образом память не восстановится уже никогда.

— Сволочи, — глухо сказала Ирина.

— Сволочи, — согласился Дорхайон. — Вам еще повезло. С вами работал хороший специалист. А во что превращают мозги своих жертв любители-практиканты, я видел. Так что вам повезло.

— Да, — уныло согласилась Ирина. — А вот скажите… простите уж за глупый вопрос… у меня в мозгах не остался какой-нибудь психокод?

— Что?

— Психокод… Ну… Такая программа, — Ирина смутилась.

Она читала о психическом кодировании в фантастических романах, вот слово и всплыло из памяти. Но, может быть, эта дрянь и здесь тоже — всего лишь безобидная фантастика?

— Я знаю, что такое психокод, — с явным раздражением проговорил Дорхайон.

"Значит, не фантастика", — обреченно подумала Ирина.

— Не беспокойтесь. Ничего подобного в вашем сознании не отмечено.

— Но тогда зачем? — спросила Ирина. — Зачем они это сделали?

— Хороший вопрос… Удалить все нейронные цепи без необратимого повреждения мозга невозможно. У вас остались неясные сумбурные фрагменты. Эмоции. Они-то и интересовали нас прежде всего. Артудект, к примеру, вызывает у вас обиду, ненависть, гнев, неприязнь, ярость. А Флаггерс…

— Я и его ненавижу! — быстро сказала Ирина.

— Безусловно. Но куда меньше, чем Артудекта. Более того. У нас есть основания полагать, что вы заключили с Флаггерсом некую сделку. Жизнь, пусть и со стертой памятью, в обмен на что-то, о чем теперь можно только гадать.

— Я не помню…

— Еще бы вы помнили! Говорю же, специалист поработал.

— И что же мне делать теперь? — спросила Ирина с отчаянием. — Как домой вернуться?

— Лечитесь пока, отдыхайте… Банда Артудекта ничего не сможет вам сделать. Вы — под защитой закона.

"Знаем мы эти законы", — подумала Ирина. Но высказаться вслух не успела: сползла по стенке на пол, теряя сознание.