Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время - [16]
5. Связь этического и этнического.
Сущность понятий этноса и нации, как ни странно, остается примерно той же на протяжении веков. Можно говорить о примордиализме и конструктивизме в понимании нации, и о том, что сегодня идея «нации» – скорее продукт культурного и исторического развития, обусловленный прежде всего политическими факторами. Но «национальный вопрос» лежит в несколько другой плоскости: я бы сказал, в плоскости вменя емости.
В природе видовая принадлежность предопределяет поведение, грубо говоря, от нее зависит, кто кем питается (разумеется, не только это). Виды и подвиды в природе, как и индивиды (ведь это «коллективные индивиды») могут сотрудничать, могут соперничать, но биологическая природа вида меняется только очень медленно, на протяжении многих поколений.
В обществе, как и в природе, коллективные и отдельные индивиды также могут сотрудничать и могут соперничать, это и этносы, и семьи, и социальные группы, но их поведение определяется не только внешней данностью, или законом, но и внутренним законом, представлениями о том, что правильно и что неправильно. Если нации делятся на плохие и хорошие от природы (варианты – умные и глупые, талантливые и бездарные), как животные на хищных и травоядных, то к ним нельзя в полной мере применить понятие вменяемости: их поведение предопределено. (И такой подход существовал и существует по сей день. В сущности, он основывается на инстинктах самосохранения коллективного «Я», как всякая идеология>19).
В Средние века было широко распространено мнение, что характеры, склонности, нравственные качества и даже судьба людей в значительной степени связаны с обстоятельствами их рождения, с воздействием планет, что они изначально предопределены. Например, существовало предание об основании Флоренции римлянами, от которых ее жители унаследовали благородство и достоинство, но они смешались и с фьезоланцами, потомками разбитых воинов Катилины, отличавшимися буйным нравом и склонностью к раздорам. (Об этом пишут, в частности, Дж. Виллани и Данте>20). На судьбу Флоренции оказывал влияние и языческий Бог Марс, даже точнее предположительно изображающая его статуя, стоявшая у Старого моста.>21
Поведение определялось рождением. Еретик мог раскаяться, и веру можно было сменить (это делали целые народы), но рождение оставалось определяющим… Рождение нельзя исправить. При этом в актах идентификации и самоидентификации, как в любом сознательном действии важнейшую роль играет оценочная составляющая, «воля», желание и осмысление (выбор цели).
Если следует применять к коллективным индивидам какие-то общие критерии, правила, предписывающие, как поступать – то есть, по логике, общечеловеческие критерии, то и судить о них следует так же, как об отдельных индивидах. Тогда к ним применим принцип справедливости: мои права ограничиваются правами других; пока я отстаиваю свое достоинство наравне с другими, я прав, но когда в защите своего достоинства я посягаю на чужие права, я виноват. Средневековые люди, благодаря христианству, имели представление об общечеловеческих ценностях, но на практике ценности коллективных индивидов преобладали и выглядели объективно заданными: истинная вера, избранный народ, лучшие по рождению люди.
Только в Новое время представление об относительности ценностей, можно сказать, десакрализация ценностей, привели к условному примату общечеловеческой идеи.
Не случайно сравнение слова («нация») с монетой в статье Г Дзернатто>22. Не существует абсолютной стоимости, все стоимости условны, хотя полновесная монета объективно ценнее, чем банковский билет. «Я» не есть абсолютная ценность, и нация не есть абсолютная ценность, хотя в какие-то моменты истории может на это претендовать. (Общество верующих, господствующий класс, народ – коллективные индивиды, которые претендуют быть высшими идеями отсчета).
В средневековой Европе не было национального вопроса, то есть он не был вопросом: неравенство народов, вер, сословий представлялось очевидным и незыблемым. (Хотя, повторюсь, было уже когда-то сказано «несть ни эллина, ни иудея». Да и светские дела должны были регулироваться «естественным правом»). Только когда была сконструирована идея государства-нации, возникли вопросы о праве наций на самоопределение, об интернационализме, о государственнообразующих или титульных народах, о правах меньшинств и прочие. Национально-государственная идея и идеология заместили собой религиозную>23. Возможно, национальный вопрос возник тогда, когда незыблемость этнической принадлежности была поставлена под сомнение
