Этнопсихология - [7]

Вильгельм Вундт[13] подверг критике интеллектуализм воззрений Штейнталя и Лацаруса и выдвинул столь же идеалистическое волюнтаристское понимание сущности и задач этнической психологии. Он отказался от неопределенного понятия «дух целого» и придал психологии народов более реалистичный вид, предложив программу эмпирических исследований языка, мифов и обычаев – своего рода социологию обыденного сознания. В его варианте психология народов – это описательная наука, не претендующая на открытие и создание законов, но фиксирующая особенности «глубинных слоев» духовной жизни людей. Для Вундта народное сознание представляло собой «творческий синтез» индивидуальных сознаний, порождавший качественно новую реальность, обнаруживаемую в продуктах надындивидуальной деятельности.

Русский ученый, историк и философ Константин Дмитриевич Кавелин (1818–1885) высказал мысль о возможности «объективного» метода изучения народной психологии по продуктам духовной деятельности – памятникам культуры, обычаям, фольклору, верованиям[14].

Совершенно уникально научное творчество знаменитого французского психолога, социолога, антрополога и историка, основателя социальной психологии Гюстава Лебона (1841–1931), автора гигантского труда «Психология народов и масс» (1895). Посмотрим только на основные положения первого тома:

– основу цивилизации составляет душа расы, сформированная наследственными накоплениями. Она также прочна и не подвержена изменениям, как и анатомические признаки расы. Душа расы представляет общность чувств, интересов, верований;

– все изменения в государственных учреждениях, религиях не затрагивают душу расы, но душа расы влияет на них;

– искусство и культура – не показатель цивилизованности народа. Как правило, во главе цивилизаций стоят народы со слаборазвитой, утилитарной культурой, но сильным характером и идеалами. Сила цивилизации не в технических и культурных достижениях, а в характере и идеалах;

– ценности латинских народов – подчинение сильной, деспотичной власти; англосаксов – приоритет частной инициативы;

– естественная тенденция эволюции цивилизаций – дифференциация. Панацея демократии – достижение равенства через воспитание и навязывание своей культуры высшими народами низшим – заблуждение. Несвойственная народу даже более высокая культура подрывает его нравственность и уничтожает ценности, сформированные веками, что делает такой народ еще ниже. В большинстве случаев новые верования и учреждения приносят лишь новые названия, не изменяя сути уже имеющихся;

– кроме наследственных чувств на историю народа влияют идеи-догмы. Опускаясь в сферу бессознательного, они имеют огромную силу. Единственный враг веры – другая вера;

– всеми своими успехами народ обязан лишь горстке избранных, которые реализуют события, подготовленные веками.

Каково? Сегодня эти положения легли и в основу деятельности политтехнологов, специалистов в области рекламы и психологии рекламы, политической психологии, PR, GR и т. д.

Еще одна попытка создания этнической психологии, причем именно под этим названием («Введение в этническую психологию», 1927), была предпринята российским мыслителем, психологом, теоретиком искусства, переводчиком философской и художественной литературы Густавом Густавовичем Шпетом (1879–1937). Полемизируя с Вундтом, по мнению которого продукты духовной культуры есть психологические продукты, Шпет утверждал, что в самом по себе культурно-историческом содержании народной жизни нет ничего психологического. Психологично другое – отношение к продуктам культуры, к смыслу культурных явлений. Шпет полагал, что язык, мифы, нравы, религия, наука вызывают у носителей культуры определенные переживания, «отклики» на происходящее перед их глазами, умами и сердцем. Согласно его концепции, этническая психология должна выявлять типические коллективные переживания, иными словами, отвечать на вопросы: Что народ любит? Чего боится? Чему поклоняется?[15]

Идеи Лацаруса и Штейнталя, Кавелина, Вундта, Лебона, Шпета остались на уровне объяснительных схем, не реализованных в конкретных психологических исследованиях. Но эти идеи, идеи первых этнопсихологов о связях культуры с внутренним миром человека не пропали, они были подхвачены другой наукой – культурной антропологией.

Глава 2 Этнопсихология США и Европы в XX веке

Вторая половина XIX в. Развитие этнопсихологии связано с началом изучения таких будущих направлений этнопсихологии, как народное творчество, брак и семья у различных народов, специфика норм права, общественного строя различных стран и народов. Теории «народного духа», о которых мы говорили выше, те самые, согласно которым каждый народ изначально обладает некоторыми духовными качествами, раз и навсегда определяющими его возможности, идеологически оправдывали исторически сложившееся разделение наций на господствующие и подчиненные, великие и малые, развитые и отсталые. На смену этим теориям, понятно, в связи с их несостоятельностью, пришла биологическая интерпретация национального характера, согласно которой он (характер) рассматривался как нечто обусловленное генетически и передающееся по наследству. При этом допускалось неправомерное смешение национальных особенностей с расовыми. В отличие от нации – общественно-исторической общности, раса является естественно-историческим образованием, и в силу этого принадлежащим к ней индивидам действительно свойственна относительная общность генов. Генетические различия проявляются не только в определенных внешних признаках (цвет кожи, тип волос и т. п.), но и в особенностях протекания, в пределах общечеловеческой нормы, некоторых физиологических процессов. На этом основании некоторые ученые утверждали, что разные расы обладают и генетически обусловленными (а следовательно, принципиально неустранимыми путем воспитания) психологическими особенностями. Однако тщательное исследование показало, что содержание психических процессов, специфическая направленность способностей, структура потребностей и интересов зависят не только и не столько от биогенетических, сколько от социально-культурных факторов. Особо острые споры вызвал (и, как ни странно, до сих пор вызывает) вопрос об умственных способностях представителей различных этнических групп, сыгравший немаловажную роль в формировании расистских взглядов некоторых ученых, литераторов конца XIX в.