Этика Спинозы как метафизика морали - [142]

То есть человеческое сознание, подверженное аффектам, может допустить одновременное сосуществование в нем двух типов идей, касающихся одного и того же предмета, – идеи воображения и идеи разума, неадекватной и адекватной, ложной и истинной. Каждая из них имеет под собой вполне объективные основания, которые, как мы знаем, относимы к двум формам устроения мира: одна – сообразно с порядком и сцеплением состояний человеческого тела, а другая – сообразно с порядком разума (II 18 схол.). Здесь Спиноза выражает мысль, не вполне вписывающуюся в идеологию Просвещения, выразителем идей которого он был. Истинная идея не уничтожает ложную, поскольку любая смутная идея ума содержит в себе определенный и неистребимый позитивный смысл – быть частью универсального порядка вещей и идей. Аффект не может быть упразднен одной силой мысли, поскольку модус мышления не имеет прямого влияния на модусы атрибута протяжения (тела), продуктами взаимодействия которых являются идеи воображения, подчиняющие себе ум.

Как же происходит смена одних идей воображения (аффектов) другими? Об этом говорится в теореме 7 ч. IV «Этики»: «Аффект может быть укрощен или уничтожен только противоположным и более сильным аффектом, чем аффект, подлежащий укрощению». Но чем может быть вызвано появление нового аффекта, противоположного первому? Как оказывается, в этом определяющую роль играет тело, вернее, изменения в состояниях тела. Поскольку аффект ума представляет собой идею, утверждающую большую или меньшую, чем прежде, силу существования своего тела, то волнения ума (души) сопровождаются изменениями в состояниях тела. Спиноза говорит, что такого рода изменения, увеличивающие или уменьшающие способность тела к действию, определяются не собственными способностями тела пребывать в своем существовании, а могуществом внешних причин, которые тоже носят телесный характер (IV 5). Еще определенней о подверженности человека аффектам в этом мире утверждает королларий теоремы 4 ч. IV: «Человек необходимо подвержен всегда пассивным состояниям, следует общему порядку природы, повинуется ему и приспособляется к нему». Изменить существующее состояние тела, от которого зависят идеи воображения, может только внешнее воздействие. После этого ум получает идею иного состояния тела. Это означает, что он подвергается иному аффекту, более сильному, чем предыдущий, и новый аффект занимает его место (IV 7 королл.). Как мы видим, в этой теореме Спиноза утверждает, что для преодоления существующих аффектов необходимы прежде всего изменения в телесных состояниях организма. Характерно, что эти изменения ведут не к преодолению аффектов, а к замещению одних аффектов (идей определенных состояний тела) другими, более предпочтительными, увеличивающему способность тела к действию, а способность ума – к мышлению.

Другими словами, для практического преодоления ложной идеи одного понимания ее природы недостаточно (ложность состоит лишь в недостатке познания). Идея аффекта (осознание аффекта), представляющая интеллектуальный порядок бытия, не может сама по себе упразднить то состояние тела, которое составляет основание ложной идеи. Ведь всякий аффект является неадекватной, т. е. смутной и искаженной, идеей. Одновременно он предполагает расстройство, неупорядоченное состояние (perturbatio) не только ума, но и тела. Поэтому всякая смутная идея ума может быть вытеснена только истинной идеей, сопровождаемой правильными состояниями его тела, т. е. познание должно стать аффектом более сильным, чем аффект незнания (IV 14). Высшая цель человеческих стремлений выражается в понятии блаженства (beatitudo), которое является высшей формой познания и одновременно связано с познавательным аффектом любви (amor Dei intellectualis) человеческого ума к Богу (V 42).

Чтобы полностью преодолеть аффекты и лишить их власти над человеческим умом, необходимо вырвать человека из существующего (обычного и привычного) порядка природы, часть которого он составляет. А это в полной мере возможно только после преодоления смертности тела, т. е. представления человеческим умом своего тела в форме вечности (V 30).

3. Отделение аффекта от представления внешней причины. Поскольку важнейшие аффекты – радость и печаль – сопровождаются идеей некоторой внешней причины, то для преодоления какого-либо волнующего нас аффекта необходимо отделить это душевное движение от имеющегося у нас представления о внешней причине и соединить его с другим представлением (V 2). Автор «Этики» не оставил нам подробного описания того, как заместить одно представление о внешней причине аффекта другой причиной, не совпадающей с первой. Предлагаемый им в данном случае рецепт излечения от аффектов представляется недостаточно эффективным, поскольку даже если мы заменим одно, связанное с аффектом, представление о внешней причине другим представлением, то сам по себе имеющийся аффект полностью не исчезнет, а только изменит свои свойства. Ведь и в этом, и в других случаях в качестве причины аффекта будет оставаться некий внешний для нашего восприятия феномен. А это значит, что основанием для того или иного состояния ума, т. е. его представления, или идеи, будет все еще не сам ум, а нечто внешнее ему, и потому наш ум не сможет рассматриваться как