Этика Нового Завета - [13]
Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения чрез Господа нашего Иисуса Христа [ср. 1:9-10], умершего за нас, чтобы мы, бодрствуем ли, или спим, жили вместе с ним [ср. 4:13-17]. Поэтому увещевайте друг друга [ср. 4:18] и назидайте один другого, как вы и делаете [ср. 3:12].
Таким образом, на протяжении этого короткого послания использование Павлом эсхатологического языка призвано утешить членов общины, призвать их к взаимной любви и взаимному назиданию. Согласно Павлу, эсхатологическая надежда должна приводить не к пассивности и не к лихорадочному ожиданию, но к радостному пониманию того обстоятельства, что Бог действует среди них, готовя их ко дню Господа именно через те дела любви, которые отличают их общинную жизнь.
Второе послание к Коринфянам. Если 1 Послание к Фессалоникийцам подчеркивает будущий аспект апокалиптического ожидания, другие отрывки из посланий Павла делают не меньший упор на начало нового творения уже в настоящем. Как мы показали выше, во 2 Послании к Коринфянам Павел описывает общину как живущую в «уже»: «Древнее прошло; теперь все новое» (2 Кор 5:17). Поскольку смерть и воскресение Христовы уже произошли, Церковь живет в «день спасения» (6:2). Однако было бы серьезным непониманием Павла вырывать эти его высказывания из контекста и рассматривать их как знак того, что Павел стал мыслить в русле реализованной эсхатологии.
Эсхатологическое исполнение Павел акцентирует в 2 Кор 5 с целью укрепить авторитет своего апостольского служения, который ставили под сомнение враждебные ему проповедники в Коринфе[19]. Эти проповедники - Павел язвительно называет их «суперапостолами» (11:22) - подчеркивали свое еврейское происхождение (11:22), сравнивали свое служение со служением Моисея и предъявляли рекомендательные письма (возможно, от иерусалимской церкви) в поддержку своей деятельности. Они также задавали вопросы о Павле: где его рекомендательные письма (3:1)? Законный ли он апостол?
Отвечая на этот вызов, Павел делает смелые утверждения, укорененные в его апокалиптическом мировоззрении. Ему не нужны ни рекомендательные письма, ни доказательства преемства с Моисеем или Иерусалимом, поскольку источник его авторитета - Дух (3:4-6). Отличия, которыми гордятся суперапостолы, принадлежат старому веку, Павел же - «посланник Христа» (5:20), возвещающий новый порядок, апокалиптическую Весть о примирении мира с Богом. Те же, кто продолжает требовать традиционных верительных грамот, просто не знает, какое время на дворе. Когда появляется новый мир, к чему оглядываться назад?
В свете этого Павел предупреждает коринфян, чтобы они не жили по стандартам века уходящего и не отвращались от благовестил.
Мы же, как споспешники, добавляем наше увещевание, чтобы вы не дали благодати, предложенной Богом, оказаться тщетной. Ибо он говорит: «Во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе». Вот, теперь время благоприятное, вот теперь день спасения (6:1-2, цит. Ис 49:8 LXX)[20].
Апокалиптическая смена веков создала новое служение, вдохновленное Духом. Люди, уловленные в веке ветхом, этого не понимают. «Покрывало лежит на сердце их» (3:156). «Бог века сего ослепил умы неверующих» (4:4), которые погибают. (Такого рода сотериологический дуализм - еще одна важная особенность апокалиптической мысли.) Однако на сердце Павла и обратившихся к Господу христиан более не лежит покрывало. Итак, «мы же все, открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу; ибо это исходит
от Господа, Духа» (2 Кор 3:18)[21].
Эсхатологическая трансформация общины объясняет необычное утверждение Павла о том, что цель примиряющего действия Бога во Христе - «чтобы мы стали праведностью Божьей» (5:21). Отметим: не «чтобы мы узнали о праведности Божьей», не «чтобы мы уверовали в праведность Божью» и даже не «чтобы мы получили праведность Божью». Церковь должна стать праведностью Божьей: где она воплощает в своей жизни примиряющую любовь Иисуса Христа, там зримо новое творение. Церковь воплощает праведность Бога.
Апология Павла оказывается неразрывно связанной с вестью о том, что церковная община - начало окончательного искупления мира Богом. Однако это грандиозное притязание смягчается другой стороной Павловой эсхатологической диалектики - «еще не». После поразительных слов о преображении евангельским Духом Павел добавляет важную оговорку о специфической форме, которую имеет его служение:
Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем... Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтоб и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей (4:7-9, 11)
Если Церковь являет праведность Божью, она делает это так же, как и Иисус, - через страдания и смерть ради других. Призвание народа Божьего сопряжено со страданием. Во избежание непонимания Павел повторяет - сразу после ликующего «теперь дня спасения» - длинный перечень невзгод, которые он претерпел как раб Божий (6:3-10). Не следует думать, что Павловы страдания противоречат его словам о начале нового творения. Это, скорее, следствие его убежденности в том, что Церковь живет в межвременье. Те, кто живут на стыке времен, живут под знаком креста. «Мы ходим верою, а не видением» (5:7).
