Эти отвратительные китайцы - [3]

Когда я впервые собирался за границу, господин Сунь Гуаньхань сказал мне: «Только не говори, когда вернешься, что китайцы всюду китайцы». «Не скажу», — пообещал я. После моего возвращения господин Сунь спросил: «Ну, что ты думаешь?» В ответ я произнес все ту же запретную фразу: «Китайцы всюду китайцы». Мой друг надеялся, что мне не придется произносить этих слов, надеялся, что китайцы с годами меняются, — не думал, что все осталось по-прежнему.

Неужто и впрямь дело в наших природных данных? Неужто бог, создавая китайцев, вложил в наши тела безобразные души? Не думаю. И говорю это не для самоутешения. Ведь китайцы — один из самых умных народов в мире! Во всех американских университетах несколько первых мест всегда принадлежат китайским студентам; среди китайцев немало крупных ученых, взять хотя бы отца китайской атомной физики господина Сунь Гуанханя, нобелевского лауреата Ян Чжэньнина — великие умы! Дело не в том, что природные данные китайцев плохи, нет, их природные данные достаточно хороши, чтобы построить здоровый и радостный Китай, у нас есть все основания верить, что Китай станет прекрасной страной! Но не нужно с утра до вечера думать о том и только о том, что делать, чтобы наша страна стала сильной. А если страна не сильная — что с того? Главное, чтобы народ был счастлив. Как только народ обретет счастье, он сам будет стремиться к укреплению страны.

Я думаю, природа щедро наделила китайцев. Почему же тогда вот уже больше ста лет китайцы не могут преодолеть трудности? В чем причина? Позволю себе дать развернутый ответ. В традиционной культуре Китая есть некий фильтрующийся вирус, который поражает наших детей и внуков, — он жив и по сей день. Люди говорят: «Сам свои интересы не отстоял, а предков винишь». В этом высказывании зияет большая прореха. Помнится, в известной пьесе Ибсена «Привидения» у сифилитика рождается больной ребенок. Каждый раз, когда болезнь берет верх, ребенку приходится принимать лекарство. Настанет день, когда он с возмущением скажет: «Не хочу больше принимать лекарство, лучше умереть, посмотрите, что за тело вы мне дали?» Разве можно винить в этом ребенка и не винить его отца? Мы не виним своих родителей и предков, а если бы мы их и винили, то лишь в том, что они оставили нам в наследство такую культуру. Огромная страна, в которой проживает народ численностью в четверть населения земного шара, увязла, как в зыбучих песках, в бедности, невежестве, распрях и кровавых столкновениях. Когда я вижу, как мирно сосуществуют люди в зарубежных странах, моя душа наполняется завистью. Традиционная культура наделила китайский народ чертами, которые внушают мне страх!

Самые явные из них: неряшливость, беспорядочность и склонность к скандалам. Одно время в Тайбэе велась борьба с грязью и беспорядком, но продолжалась она недолго и — прекратилась. Грязь и беспорядок в наших кухнях, в наших домах! Часто, стоит китайцу войти куда-нибудь, не китайцы спешат унести ноги. Моя знакомая, недавно окончившая институт политологии, вышла замуж за француза и поселилась в Париже. Многие ее друзья, путешествуя по Европе, останавливались у нее переночевать. Как она сказала, французы убежали из их дома, на их место пришли азиаты (в то время под «азиатами» подразумевались люди с востока в целом, в том числе и китайцы). Горько было это слушать. Ведь куда ни посмотри — у нас всюду ящики из-под мороженого, валяются шлепанцы, дети бегают где придется, стены изрисованы, в воздухе стоит запах плесени. Я спросил у нее: «Разве нельзя было навести порядок?» — «Нельзя», — отрезала она. Не только иностранцы считают нас неряхами и грязнулями — мы и сами так думаем.

Что касается шума, мощь китайской глотки воистину ни с чем не сравнима. Особенно выделяются голоса кантонских крестьян. В Америке рассказывают такой анекдот: кантонские эмигранты мирно беседовали, американцы, подумав, что те ссорятся, вызвали полицию. Приехала полиция, спрашивает, что случилось. Эмигранты объясняют: «Да мы тут шептались…»

Почему китайцы говорят так громко? Да потому, что у них нет ощущения безопасности. Им кажется, если сильно кричать — порядка будет больше и справедливости легче будет добиться. Как иначе объяснить, зачем мы так дерем горло? Думаю, это вредит репутации китайского народа и рождает беспокойство в наших собственных сердцах — ведь шум, грязь и беспорядок, естественно, влияют и на внутреннее состояние человека. Чистые окна и прибранные столы или грязь и беспорядок — два разных мира.

Что касается бытовых ссор в китайских семьях — это одна из основных и наиболее известных во всем мире особенностей китайцев. Если посмотреть на японца, перед вами свинья свиньей, зато трое японцев — это дракон. Коллективный дух японцев делает Японию непобедимой. В сражении китайцам никогда не победить японцев, в бизнесе их тоже не обойти. Взять хотя бы Тайбэй. Скажем, трое японцев занимаются бизнесом: «Сегодня заработаешь ты — завтра заработаю я». В бизнесе особенно ярко проявляется безобразие китайцев: «Ты продаешь за пятьдесят — я продам за сорок, ты продаешь за тридцать — я продам за двадцать». Каждый китаец в отдельности — это дракон. Если китаец говорит, уста его возвещают истину, на небе он одним дуновением способен погасить солнце, на земле умело управляет страной и может навести порядок во всем мире. Вне коллектива — к примеру, в научной лаборатории, на экзамене, в ситуации, где ему не приходится взаимодействовать с другими, — китаец достигает великолепных результатов. Однако трое китайцев, собравшихся вместе, — это три дракона в одной комнате, и получается свинья, змея или даже кое-что похуже. Поэтому больше всего китайцы преуспели в распрях. Где китайцы — там распри, китайцы вечно разъединены, как будто их телам не достает особых клеток — клеток солидарности, поэтому, по мнению иностранцев, китайцам неведомо единство. Мне остается только сказать: «А знаете ли вы, что это означает: китайцы не знают единства? Это означает, что есть Бог на свете! Население Китая — миллиард человек, и, если объединятся воедино все эти десятки и сотни тысяч и сердца их будут биться в унисон, сможете ли вы это выдержать? Бог жалеет вас, потому и не допускает объединения китайцев». Говорю, а у самого сердце разрывается.