Этажи села Починки - [17]

Леночка с гордостью наблюдала за Юрием и отмечала про себя, что ее двоюродный брат и сидит за столом осанисто, не так, как все, и даже вилка и нож в его руках держатся по-особенному. «Настоящий городской у меня брат, и учится в университете», — думала девочка. И как же она удивилась, когда услышала, что Юрий не любит город, что Воронеж ему порядочно надоел, и он не чает того дня, когда получит наконец направление по распределению и уедет с экспедицией куда-либо в степь или в горы.

Откуда было знать девочке, что брат ее просто-напросто бравировал.

После завтрака Юрий встал из-за стола, улыбнулся:

— Спасибо хозяйке и этому дому за хлеб-соль.

Вынул вчетверо сложенный платок, поднес к губам. Взглянул на Леночку, мельком на Дениску, который сосредоточенно пил чай.

— Ну, кто со мной в огород, на речку, в подлесок смотреть грибы?..

— Я! — оторвался от чашки мальчишка.

— И я, — оказала Лена.

— Сбор во дворе через десять минут.

Юрий посмотрел на часы.

— Надолго ты затеваешь поход? — поинтересовалась Марина.

— До обеда походим, погуляем. Да, кстати, где у Митрия снасти хранятся?

— Какие там снасти, не до них теперь ему.

— Что значит не до них? Сегодня же пойдем на вечернюю зорьку и завтра — на утреннюю.

Солодов так был предан любимому делу — рыбалке на заре, что и не представлял без нее свое пребывание в Починках. Тем более что и Митрий был в этом деле человеком умелым, опытным. Многому научился от него студент за одно лето, которое как-то выдалось для них особенно удачливым.

— Ну, так где?..

Марина махнула рукой в сторону сарая:

— Там. Только тебе придется одному рыбачить.

— Ну, ну…

— Митрию некогда. Сегодня к концу дня придет каменщик погреб класть, а завтра чуть свет — за кирпичом.

— Подождут и каменщик и кирпич. — Юрий перестал улыбаться, набычился.

— Разделаемся вот с погребом, тогда все — пожалуйста.

Студент скривил своя тонкие губы в горьковатой улыбке, в крупных серо-зеленоватых глазах его тоже светилась ироническая улыбка.

— Это когда же будет все?..

— Как когда? — не поняла тетка.

— А так. Помнишь, я только поступил учиться и приехал первый раз, что вы строили?

Марина стала вспоминать.

— Это когда вы с Митрием сома полутораметрового чуть не поймали?

— Да, когда сома не поймали.

— Ничего не строили, крышу меняли.

— Это не важно. Весь двор в старой соломе был. А на следующий год — я уж это помню сам — вот этот сарай ставили.

— Верно.

— Вот. А на третий — полы перегоняли и печь ставили. И так из года в год… В прошлом году террасу, в этом — погреб. А там колодец небось. А там опять крыша. Никогда это у нас не кончится.

Юрий повернулся в сторону колодца.

«И правда, — подумала Марина, — колодец в самом деле стал никуда негодным, срубы подгнили, да и чистить его пора». Но она смолчала, ничего ее стала говорить.

— Это называется рабством, когда и порыбачить нельзя. Так что учти, мы обязательно поудим и сегодня и завтра.

Марина только рукой махнула.

— Пошли! — скомандовал Юрий, и они втроем двинулись через огород к речке.

10

Вечером в тот день порыбачить им так и не удалось. Пришел каменщик. Причем издалека и в неурочное свое время и, как он выразился, «это лишь уважая хозяина», то есть лично Митрия. (Когда-то они вместе были на лесозаготовках под Архангельском.) Пришел человек — как уйти?.. Митрий украдкой виновато поглядывал на студента. Марина пыталась сгладить неловкость положения: «Другой раз отведете душу, ну что можно сделать, когда так сложилось дело…»

Словом, на вечернюю ловлю Митрий не попал. Зато уж к утренней заре он подготовился основательно… Почти до полночи возился со своими рыбачьими принадлежностями. Осматривал и поправлял снасти, ладил блесны, проверял донки. Заготовил несколько коробков с наживкой. В одной — поздние кузнечики, в другой — летние мухи, в третьей — какие-то красные личинки, опарыши. Особо варил приманку, ароматный запах которой разносился на весь дом. Юрий пытался выяснить у хозяина рецепт приготовления ее, но тот был так занят, так сосредоточенно священнодействовал, что и не слышал вопросов гостя.

Спать легли поздно.

Уставший за день Юрий не успел, кажется, как следует и вздремнуть, когда его плеча коснулись пружинистые пальцы Митрия:

— Вставай, пора…

Студент машинально вскочил на ноги. Глаза не раскрывались, веки сводило в резкой боли. Но он все же успел кинуть взгляд во двор. Окно матово серело квадратом на темной стене.

— Вот тебе телогрейка, надевай.

— Дай рубаху-то надеть сначала, — сипло со сна ответил Юрий.

Он долго надевал сапог, который был ему маловат в подъеме. Наконец нога вошла на место, и Юрий стал застегивать ворот рубахи.

— Молока вот махни, — Митрий протянул гостю большую алюминиевую кружку.

Солодов большими глотками, с жадностью стал пить. Думал осилить, не переводя дыхание, но кружка была слишком велика, и он, чуть не захлебнувшись, оторвался, трижды вдохнул и выдохнул и уж потом допил остальное.

— Пошли… Звякнула щеколда.

— К завтраку вернешься? — подала сонный голос жена.

— Ну.

Шли той же дорогой, которой Юрий вчера водил ребятишек. Прошли пустующий огород. Впереди темнели на сером горизонте вербы, редкий парок стелился низко над росной травой луга. Было свежо. На небе — редкие светлые облака. Сквозь них тускло светились холодным блеском сухие звезды.