Эстеты из Кукановки - [66]

— Извините, я совсем забыл! Оля мне наказала… Я конечно, без привычки… но я старался. Уж извините… — и он сдернул салфетку со стоявшего перед ним блюда. И мы все увидели стопку пирогов. Как и полагается, их было пять.

Правда, мы потом разглядели, что пироги эти были не совсем круглые, а кривые, косые, один толще своих товарищей, другой несколько пригорел, а третий — с дырой на боку. Но Иван Павлович не смущаясь сказал:

— Меня, знаете, сыр подвел. Он в холодильнике немного перемерз. Оля ведь уехала с неделю назад.

Самый старший из нас, художник Олисаев предложил наполнить бокалы и выпить за отсутствующих. Когда это было выполнено — он снова налил вина и передал супругу Олички:

— Ты осетинский зять, спутник жизни нашей Олички, тебе передаю бокал и слово. Скажи здравицу какую хочешь.

Иван Павлович снова зарумянился, принял бокал и закричал:

— Да царанбон бира![7]

Сразу как-то весело стало, и все пошло как положено. Тосты, музыка, танцы и пение. Иван Павлович оказался весьма компанейским парнем. Он даже немножко потанцевал симд, а потом под: шумок подошел к старосте Ахсарбеку и тихонько сказал ему:

— Она ведь на два года уехала. Можно, я и в следующий раз тоже приду? А? С сыном.

— А как зовут сына? — смеясь, спросил староста.

— Таймураз! Да. Вот так. Таймураз Иванович.

С тех пор на наши встречи приходят родичи, друзья, знакомые какой бы национальности они не были. И получается очень весело.

УДАЧА С ИЗНАНОЧНОЙ СТОРОНЫ

Родители Фидара Хасиева твердо решили уехать из города обратно в селение. Как селение называлось я сейчас не помню, то ли Фиагдон, то ли Зилга, то ли Карджин. Ну, это, в конце концов, неважно, а важен факт, что решили и начали собираться.

— Но почему? — недоумевал Фидар. — Чем вам плохо в городе? Квартира — просторная, а лучшая из трех комнат — ваша. Горячая вода, телевизор, холодильник. Даже телефон есть. Чего вам еще нужно?

— Может, я чем-то не угодила? — подала голос жена Фидара Соня, — тогда скажите прямо и я постараюсь свою вину искупить. А вы подумали о том, что без вас Маратик и Мадинка будут скучать? Они к вам привыкли, а вы…

— Нет, нет, дети мои, — покачал головой старый Ахсар, — все было хорошо. И телефон, конечно, вещь нужная в хозяйстве, хотя нам со старухой звонить, прямо скажем, некуда… Но, честно говоря, стыдно нам стало жить здесь на всем готовом. Ведь мы еще работать можем! Мне всего шестьдесят с двумя, а старухе и того меньше: она моложе меня на три года…

— На четыре с половиной, — обиженно прервала его до сих пор молчавшая Гегена.

— Да. Так вот, — продолжал Ахсар, — силы еще есть, а мы, как какие-нибудь тунеядцы, лодыри, все тащим с базара или из магазина: и лук, и картошку, и чеснок…

— И яйца, и сыр, и молоко, — поддержала его жена. — До чего дошло: даже свекольные листья для дзахараджинта[8] — и за те деньги платим! Стыд и позор!

— Да. Так вот, — продолжал Ахсар, — перед людьми стыдно. Разве мы с женой не можем обеспечить себя пищей на каждый день? Можем, клянусь отцами! Есть у нас в селении домик, клочок земли. Вот и будем так ковыряться. Яблони и вишни еще не захирели, фрукты будут. А в свободное время и колхозу поможем в меру своих сил.

— Снова кур разведу, — подала голос Гегена. — Козу купим. И вам сможем уделять кое-что: свежих яичек, мягкого сыру, молодой картошки. А внуков на лето будем забирать к себе, и вы отдохнете, и они на воздухе будут.

В общем, у стариков все было уже продумано до мелочей, и отговаривать было бесполезно.

— Старый хрыч начитался газет, — неодобрительно пробурчал Фидар, когда машина с родителями скрылась за поворотом, — свою продовольственную программу выработал. Теперь уже с ними не сладить… Ну, ладно. Обойдемся как-нибудь.

Нельзя сказать, что молодые Хасиевы так уж сильно были привязаны к старикам и жить без них не желали. Причина их неудовольствия была гораздо серьезнее и глубже, чем эмоции. Дело в том, что после отъезда стариков Фидар юридически остался в трехкомнатной квартире единственным жильцом, а это грозило неприятностями. Жена его и дети-двойняшки были прописаны у родителей Сони: у нее на это были какие-то таинственные причины. Но жили они, конечно, вместе с Фидаром.

— Ну, теперь придется тебе вместе с детьми прописаться сюда, — заявил жене Фидар. — Я вообще не понимаю, к чему были эти фокусы с пропиской. Может, ты рассчитывала получить квартиру родителей по наследству? Так они еще нас переживут! На твоем папаше можно крепость-масыг построить, он и не пошатнется. А что касается мамаши — то она по магазинам бегает как призовой конь.

— А ты моих родителей не трогай, — вспылила Соня, — они тебе ничего плохого не сделали. А прописываться сюда я не буду: ты забыл, что у меня очередь на кооператив подходит?

— Ах, да! — Фидар, вспомнив про кооператив, осекся и с уважением посмотрел на жену.

— То-то! — удовлетворенно произнесла Соня, — все ты забываешь, а я должна помнить и учитывать. Небось, что машину решили купить — тоже забыл?

— Не забыл, — сконфузился Фидар, — но ведь очередь на машину еще очень далеко.

Планы укрепления собственного благосостояния у этой семьи были разработаны основательно, и о них стоит рассказать читателю подробнее.