Эстеты из Кукановки - [45]

Утром я, как обычно, принимаю душ. Именно в это время раздается звонок. Вылезаю из ванны и, оставляя лужи на паркете, подхожу.

— Слушаю.

— Мне Калинину.

— Вы ошиблись… чер-рт! Дрык! — «Дрык» — это трубка падает на рычаг. Конечно, я могла и не вылезать из ванны, но мне должны были позвонить насчет пальто из ателье именно в это утро. Из ателье так и не позвонили. Зато были другие звонки. Попросили инкубаторную станцию. Потом кому-то понадобился какой-то архивный отдел.

Сначала я объяснила подробно. Потом, собираясь на работу, кратко говорила: «Его (или ее) нету».

— Тр-р-р! Дайте бухгалтерию!

— Ее нету.

— Как это — нету? — недоумевает трубка.

— А так. Уволили.

— Как?! Всю бухгалтерию? Всех? Мне только счетовода Яшкина.

— Всех уволили. И Яшкина. Его первого. Он там что-то напутал. А потом всю бухгалтерию расформировали. В порядке разукрупнения.

Но человек звонит снова:

— Хулиганка! Я буду жаловаться!

— Жалуйся! — ехидно говорю я, хватаю сумку и богу к дверям.

А вечером снова звонят Анатолию Миронычу. Настроение у меня кроткое, и я, умиляясь собственному терпению, растолковываю, что Анатолия Мироныча здесь нет и что здесь живу я.

— Позвольте, как это нет? Анатолий Мироныч — наш лектор.

— А почему ваш лектор должен находиться в моей комнате? — удивляюсь я.

— Вот люди! — вздыхает трубка. — Ну, что, вам трудно его позвать? А в следующий раз он вас позовет.

— Куда он меня позовет? — чуть не плачу я. — Это же моя квартира…

— А я вас и не выселяю. Живите себе. Вы мне только позовите Анатолия Мироныча. Крикните погромче, он и придет.

— Дрык!

Звонят каждый день, и все разные. Дети тоже звонили. Просили Котика и Ирочку. Но они почему то понимали мои объяснения. А взрослые — не всегда. И потому хотелось им мстить.

И я начала мстить. С вариациями. Вот позвонил хриплый дядя:

— Валька, ты?

«Ах, Валька! Вот невежа! Хорошо же…»

— Это говорит Валина свекровь. А сама Валя уехала. В Магадан. А я почем знаю, в какой. Уехала — и все тут. И вещи увезла, лихоманка ее задави. Пылесос «Ракету», холодиль…

— Валька, не разыгрывай! — не верит хрипун. — Вот чертова баба!

— Сам ты баба. Дрык!

А совсем недавно вечером позвонил новый голос. Приятный, ласковый, бархатный баритон:

— Позовите, пожалуйста, Галю.

— Галю? — бормочу я.

— Да. Пожалуйста.

— Не позову я Галю, — брякнула я неожиданно для себя.

— По-по-почему? — изумляется баритон, — ее что, нету дома.

— Есть она дома, а вот не позову — и все.

— Но… гм… Интересно. Вы слишком много себе позволяете.

— Нет, это вы позволяете! — рычу я. — Три года помалкивал, а теперь подавай ему Галю. Ишь какой гусь выискался. Что вам тут, сберкасса?

— Ка-какая сберкасса? — растерянно лепечет баритон, переходя на дискант. — Позовите Галю, я ей все объясню.

— Бабушке своей…

— Что бабушке?

— Бабушке объясняй. Нечего тут. Позови ему Галю, а он начнет врать бедной девушке, что был в отъезде. Из отъезда написать можно. А то на три года притаился, не нужна была Галя, а теперь — вынь ему да положь. Оревуар! Селям алейкум! Все!

— Дрык!

Я вконец распоясалась. Позавчера позвонил молодой басок.

— Костя дома?

— Дома. Позвать?

— Да. И побыстрее.

— Костя-а! — воплю я. — Тебя к телефону! Молодой человек, он спрашивает, кто его зовет.

— Скажите, Новицкий.

— Костя, Новицкий! Что? Молодой человек, он не хочет.

— Как это не хочет? Странно. Скажите, насчет вечеринки. Мы же договаривались.

— Молодой человек, Костя передумал. Говорит: «Да пошел он…» — и, наслаждаясь своей безнаказанностью, быстренько вешаю трубку.

А вчера позвонили в шесть часов утра:

— Что вы до сих пор товар не везете? А? Дрыхнете там, что ли?

— Какого дьявола будите людей ни свет ни заря? — в свою очередь, ору я. — Спать не дают!

— А! Марья Борисовна! Душечка! Чмок (это меня поцеловали по телефону). Лапонька! Скоро магазин открывать, а товара нет. Шевелись побыстрее.

— Катитесь вы!

— Дрык!

— Тр-р-р! Что за безобразие! (Это уже вмешалось начальство). Где ваш экспедитор? Почему не везете товар? Рраспущенность!

— Не повезу я вам товар! — злорадно говорю я. — Вы у меня еще насидитесь без товара. Вот возьму и отвезу его в какое-нибудь другое место. И отвяжитесь от меня. А то как бы хуже не было…

Закругляюсь. Сейчас позвонила междугородная и сказала, что меня вызывает Алма-Ата. Интересно, кого это? Галю? Анатолия Мироныча? Или Вальку — чертову бабу?

Вот так и живем. Я да мой дорогой, любимый, неоценимый телефон «БВУ». Смотрю на него и вижу: на трубке пролегла черная трещина. С чего бы это он треснул? А?

А недавно я позвонила своему старому знакомому, Филиппу Филипповичу. И мне чей-то кроткий голос ответил, что у нас такого нет. Вежливо так ответил.

Мне стало стыдно. Ну, откуда, скажем, тот человек может узнать новый номер Анатолия Мироныча? Сведущие люди говорят, что когда-то давно для этого существовали телефонные книги.

Телефонные книги?

А что это такое?

Ответить легко. Это справочники.

А почем они нынче?

Вот то-то и оно!

ВОКРУГ ДО ОКОЛО Фантазия

Город был как город. С одной только странностью. Газету здесь выпускала не редакция, как везде, а парикмахерская. Днем газетчики стригли и брили посетителей, попутно собирали информацию, а вечером выпускали газету. Газета называлась «Диск».