Эстетика Другого - [63]
Общая характеристика безобразного
Чувство безобразного — одно из тех чувств, в прекращении которых мы заинтересованы (экзистенциально) столь же непреложно, как в продолжении созерцания прекрасного предмета>[159].
Безобразное, если исходить из смысловой определенности самого слова, есть в высшей степени безобразное в противоположность прекрасному как в высшей степени образному, совершенно сформованному предмету. Причем эта без-образность, поскольку речь идет о безобразности вещи, доступной для целостного созерцания>[160], должна быть соотнесена с формой предмета так же, как мы соотносим с формой (образом) вещи ее красоту. Если прекрасный предмет — это предмет, который самой своей формой (образом) выражает безусловную целостность и полноту (в чувстве абсолютной полноты, совершенства созерцаемой формы), если он являет нам в отдельной вещи весь мир в его мирности, то безобразный предмет представляет собой обозримую форму (образ), которая дает человеку опыт переживания «бесформенности», «без-образности», не-мирности, хаотичности, чуждости. Особенность безобразного предмета в том, что впечатление от него — это впечатление от чего-то невмещающегося в свой собственный образ. Дисгармоничный образ, образ, который никак не складывается в «образ», а потому не поддающийся осмыслению, пониманию — вот что дано в опыте безобразного. Наша способность, воспринимая вещь, понимать ее, сознавать ее «что» (ее сущность) при встрече с безобразным не срабатывает, «проваливается». В безобразной вещи (наряду с тем, что в ней узнаваемо, определимо) есть нечто абсолютно неопознаваемое, недоступное эстетическому пониманию, а потому и чужое, чуждое для нас. Предмет вроде бы узнан, опознан нами (мы знаем, что это за предмет), но при этом в нем остается еще «что-то» неопознанное, что-то чужое нам.
На эту чуждость неопознанного, непонятого в безобразном предмете (то есть на собственно безобразное в нем) как раз и стоит обратить внимание в первую очередь. Ведь и в прекрасной вещи, как в высшей степени особенном предмете, есть нечто «несказанное», «непонятное», Другое ей как определенной вещи, определенному образу, но в ситуации прекрасного этот недоступный пониманию «остаток» есть то в ней, что оказывается в высшей степени привлекательным для нас, что делает его «своим», «желанным», в то время как в безобразном этот «остаток» оказывается, напротив, тем самым, отвращает нас от предмета, делает его отталкивающим.
Сам по себе предмет в своей предметной определенности, в своем «что» не может быть для нас эстетически отвратительным; отвратительным он становится тогда, когда нам «чудится-чувствуется» в нем что-то такое, что угрожает самой нашей способности присутствовать в мире, осмысленно существовать в нем. Чувство отвращения свидетельствует о том, что в предмете, который вызвал это чувство, есть нечто чуждое человеческому способу существования в мире, «сигнализирующее» о том, что мы столкнулись чем-то враждебным Присутствию как Бытию-в-мире. Это враждебное Присутствию онтологическое начало — Небытие. Небытие радикально, онтологически отвергает то, что утверждает Бытие, — способность присутствовать в мире, знать мир, понимать свое существование как существование в мире. Поэтому-то оно переживается нами как нечто онтологически Чуждое, Чужое. Встреча с предметной формой, которая останавливает нас как что-то особенное, чья особенность заключена в ее безусловной чуждости, как раз и будет встречей с «безобразным», с тем, что вызывает своим видом чувство безусловного отвращения (омерзения). Это видимость, разрушающая саму себя, видимость безвидного, невыразимое, подрывающее выражение.
На уровне описания особенности строения формы предмета, вызывающего отвращение, можно, следуя традиции, определить ее как «дисгармоничную» форму. Безобразное — это хаос (Небытие), нашедший себе выражение не в чем-то «беспредельном», не в неопределенности пространства, а в определенной вещи, в форме.
Небытие положительно присутствует в вещи (и мы это чувствуем, непроизвольно отвращаясь от такого предмета): оно присутствует в дисгармонии ее элементов, в своеобразном сочетании «моделирующих» ее цветовых пятен, в характерном рисунке ее движения и т. п. Безобразным будет для нас предмет, чувственная форма которого служит не выражению смысла, а, напротив, выражению бессмыслицы, в безобразном под личиной некоего «что» прячется «ни-что»-Небытие; здесь оформленность, которая сама по себе есть хотя бы минимальное выражение смысла, оказывается орудием бессмыслицы, здесь формой утверждается бесформенность, здесь форма служит отвержению Присутствия как способа осмысленного существования (существования в оформленно-осмысленном мире). Безобразная вещь для нас есть «хаос, приобретший огранку», форма, несущая в себе бес-форменное, «чужое». Безобразное — воплощенное противоречие: образ без-образного, чувственная данность не-чувственного. Небытие в его положительном присутствии.
Безобразное вызывает в нас чувство неудовольствия, которое определяется онтологически отвергающей природой этого расположения. Присутствие Небытия — угроза моей способности присутствовать, а потому безобразная вещь не только
