Естественный обмен - [50]

Автобус остановился, проскальзывая по мокрому асфальту с противным визгом, зашипев, отворились двери, а Карина всё же успела сказать время, когда закончится смена, перед тем, как девушка вышла под холодный серый дождь.

«Этот дождь будет длиться ещё очень долго, — грустная улыбка, а руки сильнее стиснули подаренный букет цветов. — И завтра будет такой же серый день, опять я буду всё так же ездить в автобусе, сожалея о своём одиночестве, наблюдая за постоянными склоками пассажиров, и всё будет как всегда. А жаль…Может, стоит самой чего-нибудь изменить…?»

*** Солнце ***

Дождь и не думал заканчиваться. Казалось, что кто-то согнал все тучи в нескончаемую пелену, и вода всё лилась и лилась с небес. Отчаянный стук капель по крыше, визг тормозов на крутых поворотах улиц, едва пробивающийся серый дневной свет, усталые люди, что неотрывно смотрят в окно из автобуса сквозь потоки воды.

Карина отвлеклась от созерцания города под дождём и вновь поднесла к лицу букет, глубоко вдохнув тонкий приятный аромат. Девушка улыбнулась, не замечая, что некоторые пассажиры и сами начинают улыбаться, глядя на неё и с удивлением обнаруживая, насколько обычная задумчивая улыбка может преобразить лицо, сделав его по-настоящему красивым.

Девушка посмотрела на наручные часы — осталось всего десять минут до… встречи, свидания?

«Дружеского свидания, в честь перемирия», — тут же мысленно поправила себя Карина.

Но тот факт, что встреча была с девушкой, не помешал ей переживать по поводу того, как она выглядела. Напротив, за последние полчаса она посмотрела в зеркальце раз сто, не меньше, а, наверняка, и больше. Она оправляла волосы, обновила макияж, благо имела большой опыт краситься на полном ходу, когда автобус то и дело подскакивает на ямах в дороге, и часто одёргивала невзрачную рабочую кофточку, жалея, что не успеет заскочить домой и переодеться во что-нибудь более нарядное…

— Что прихорашиваешься, красавица? — водитель усмехнулся в усы. — На свидание идёшь?

— Что-то вроде того… — Карина сосредоточенно причёсывалась, не зная, как будет лучше: уложить волосы как обычно или сделать косую чёлку?

— Ну-ну, человек-то хоть нравится? А то часто в наше время всё не то, чтобы без любви, и без особой симпатии-то люди встречаются, будто для них это не чувства человеческие, а развлечение какое-то…

Карина покраснела и пробормотала:

— Это девушка…

Мужчина нахмурил кустистые брови и, притормозив возле остановки, на пару мгновений отвлёкся от дороги, чтобы посмотреть ей в глаза:

— Вот молодёжь, спрашиваешь одно, отвечают другое… Так человек-то нравится?

— Да, — сказала и прикусила губу, понимая, что вдруг помимо воли сказала вслух то, о чём не решалась признаться себе даже в мыслях, — но…

Водитель снова переключил внимание на дорогу и вновь улыбнулся.

— Раз тебе нравится, то разрешаю. Можешь встретиться.

— Ага, — сдалась Карина, мысленно решив для себя, что он окончательно с ума сошёл. Заладил тоже, «нравится, не нравится»… Смешной он, весь в себе, вроде молчит почти всегда, но порассуждать любит под настроение.

Они уже подъезжали к конечной, Карина всё так же сидела рядом с водителем на своём личном рабочем месте, когда услышала голос маленькой девочки, сидевший на руках матери:

— Мама, мама! Смотри, со-о-нышко! — и ткнула пальцем в окно.

— Да, хорошо, тучки ушли. Только скажи теперь верно: «солнышко», — поправила дочку молодая женщина, ласково улыбаясь.

Девочка повернулась и показала язык, смеясь и вновь повторяя:

— Сонышко, солышко, солынышко! — и расхохоталась, довольная тем, что так весело переврала слово.

— Ох, — мама извиняясь окинула всех взглядом, но, поняв, что никто не злится и не раздражается, вновь заговорила с ребёнком, — ты же знаешь, как правильно. Не будь врединой.

— Нууу…

— Скажи для мамы «солнышко».

Девчонка улыбнулась маминой улыбкой:

— Солнышко.

— Вот и умница, — женщина потрепала её по кудрявым волосам, — а дома за это тебя ждёт мороженое….

Карина и не заметила, что тоже начала широко, по-детски искренне улыбаться, наблюдая за вполне обычной семейной сценой. Но вскоре, словно кто-то повернул выключатель, до неё дошёл смысл простого в сущности разговора: солнце вышло, дождь-то кончился.

— Дождь кончился, — прошептала, не веря, вскочила со своего места и подбежала к центральной двери, высматривая кареглазую девушку. Та не заставила себя ждать: стояла на остановке, держа руки в карманах, и улыбалась, жмуря глаза из-за ярких лучей солнца, что отражались от мокрого асфальта, превращая улицы в огненное сверкающее царство тепла и света.

Двери открылись, она зашла и протянула руку, приглашая:

— Идём?

— Ну, пойдём. А как ты узнала, что дождь кончится?

— Секрет. Считай, что я просто знала.

Они вместе вышли из автобуса, Карина помахала рукой пожилому усатому водителю, зная, что ему ещё предстоит долго кататься по городу, но уже с другой кондукторшей, что придёт ей на смену через несколько минут.

Девушка, что умела раздражать до белого каления, но не могла не очаровать собой, держала её руку, переплетая пальцы, улыбалась, шутила, водила по улицам города, по парку, смеялась, когда Карина улыбалась в ответ на её шутку.