Естественный обмен - [37]

— Понятно. Но покушать тебе так и так надо будет, — она грозно указала на меня сковородкой с блином и улыбнулась. — Зря я, что ли, столько наготовила?

Я же улыбнулась в ответ и решила, что грех отказываться, раз уж кормят. Может, если поем, даже живот не так болеть будет?

— О-кей, давай свои блины. И, кхм… — вот тут я окончательно смутилась, потому что совершенно забыла её имя, — а… это… как тебя зовут? И как я тут оказалась?

Конечно, её смех звучал искренне, и смеялась она красиво, но с похмелья любой тихий шёпот и так давал мне по мозгам. Титаническим усилием воли я продолжила улыбаться и старалась не выдать резкую головную боль.

— Я Саша, и работаю официантом-барменом в том клубе, в котором ты вчера напилась.

— Понятно, — сказала я, хотя мне и не было ничего понятно. Почему я тут-то оказалась, а не где-нибудь в вытрезвителе?

Видя, что я хмурюсь, она решила рассказать больше, выключила газ и, положив последний блин на тарелку, которую поставила передо мной, сама же села рядом:

— Просто я ведь тоже немного виновата в том, что ты так много выпила. Я же тебе подливала, думала, ты знаешь свою меру и вовремя остановишься. Потом моя смена как раз закончилась, мы разговорились, а ты заказывала ещё. А после ты пошла в туалет и надолго там застряла. Мне уже домой было пора идти, а ты всё не могла очнуться. Даже говорить толком не могла. Помнишь?

Я честно постаралась хоть что-то вспомнить, но…

— Ничего. Ничего не помню, — пожала плечами, виновато улыбаясь, — вообще полный ноль.

Саша пододвинула ко мне тарелку с блинами и снова улыбнулась:

— Тогда ешь блины, алкаш. У меня, правда, есть только клубничное.

— Что клубничное? — не сразу поняла я, прицениваясь к первому блину.

— Варенье, — снова её смех: и приятно, и больно одновременно. Она полезла в холодильник за вареньем, через пару секунд торжественно поставила трехлитровую банку в центр стола, задумалась, как бы к ней такой большой подступиться?

— Понятно, — и тогда я впервые за всё время посмотрела в глаза этой девушке, — и, Саша… спасибо тебе. Правда. Я тебе обязана.

— Да не за что, — и продолжила воевать с крышкой на банке варенья, что ну никак не желала поддаваться.

* * *

— Кажется, последний блин был явно лишним, — я упала на диван, на котором не так давно проспала сколько-то часов. Оказалось, что даже в разобранном состоянии он с трудом вмещал двух человек.

— Двигайся, — Саша спихнула меня к стенке, и растянулась рядом, пребывая в таком же аморфном состоянии, что и я.

— Слушай, — через силу начала я говорить, — мне как-то неудобно.

— В смысле? — не поднимая головы от подушки, Саша внимательно смотрела на меня. — Подвинуться?

— Да нет же! — я улыбнулась и чуть приподнялась, чтобы было удобнее говорить, — я в целом. То есть напилась, не помню, что делала, проснулась в твоей квартире, съела половину блинов, а сейчас валяюсь на твоём диване….

Хотела что-то ещё добавить, но меня остановила её улыбка и выражение глаз, да и её ладонь, что она положила мне на шею, постепенно притягивая к себе. И быстро притягивая, однако! Оглянуться не успела, как Саша уже целовала меня. Что-то в моём животе дрогнуло, сделало сальто, и мне снова стало плохо.

— М-м-м! Подожди, — я отстранилась, — подожди…Что вчера ещё было?

— Ничего такого, чего мы не могли бы сделать сегодня, — она настойчиво обнимала меня, а я всё старалась поймать её руки и поговорить, в конце концов, мне это удалось сделать. Признаюсь, я просто испугалась, когда она меня поцеловала, на мгновение показалось, будто это Арина — такие же бездонные глаза, хитрое выражение на лице и, к тому же, причёска вообще один в один!

— Расскажи лучше, что между нами было?

— Ни-че-го. Мы просто разговаривали и целовались, — Саша чуть нахмурилась.

— И?

— Много целовались, — она хитро и вместе с тем довольно улыбнулась. — Заяц, да ладно тебе… Эй! Ты чего?

Я, молча, отпустила её руки и встала с дивана:

— Не называй меня так, пожалуйста.

— Оке, не буду, — она растерянно смотрела на меня. — А что не так?

— Много я тебе вчера разболтала?

Саша пожала плечами:

— Ты много чего говорила, но я почти ничего не запомнила — сама устала к концу смены и была не в том состоянии, чтобы внимательно слушать.

Я улыбнулась ей, стараясь ничем не обидеть:

— Извини, мне пора. Я пойду. Закроешь дверь?

На её лице так и было написано крупными буквами, что она совершенно ничего не понимает. Остатками не пропитого вчера ума я понимала, что она не виновата, но никаких сил не было оставаться с ней, видя в каждом жесте Арину! И да, я вела себя, как неблагодарная свинья, уходя отсюда, особенно, когда лишь бросила на прощание:

— Спасибо за всё. Ещё увидимся.

И услышала её тихое:

— Ладно. Пока.

* * *

Пошатавшись немного по городу, я ненадолго зашла домой, чтобы привести себя в порядок, потом позвонила себе на квартиру. Звонила долго, наконец, трубку взяли:

— Ал-ло? — как всегда растягивая слова, ответила Арина. — Слушаю вас внимательно.

— Это я.

— Кто я? — сделала вид, что не поняла, но даже отсюда я чувствовала её ухмылку. Захотелось со всей силы треснуть трубкой о стену.

— Я! Стася!

— А, здравствуй, зайка моя.

— Пошла нах.