Естественный обмен - [36]

— Хочешь, это будет моя последняя просьба? Мм? — Арина опасно приблизилась, сама же взяла меня за руку, — Заяц…

Я вздрогнула — давненько не слышала такого обращения к себе, а между тем она уже обнимала меня, шурша пакетиком от чипсов, смотрела прямо в глаза, улыбалась:

— Заяц. Ну, заяц! Пожалуйста, это в последний раз, обещаю, — потянулась, чтобы поцеловать, наверное, хотя, впрочем, не знаю. Я просто окончательно озверела, ощущая, как трясёт от отвращения, от чувства, что она умудрилась вновь предать и растоптать всё то хорошее, что вообще было между нами. Оттолкнула Арину от себя, распахнула дверь, подняла с пола её кеды — швырнула в проём. Взяла со стеллажа ключи, подошла к ней, всунула в руку и вытолкала из квартиры, захлопнула дверь. С той стороны через минуту послышался её смех.

И только через пять минут я осознала, что сделала — осталась без дома на всю неделю.

* * *

Мне слышалось, будто кто-то что-то мне говорил, но сил поднять голову не было никаких — уж слишком удобно лежать, уткнувшись лбом в холодную плитку туалета. Меня тошнило, а мир вокруг кружился и всё никак не желал замереть.

— Давай, вставай уже! — чьи-то руки тормошили меня, кто-то хотел заставить сесть, но я лишь отмахивалась и стонала — настолько хреново себя чувствовала.

— Отвали, — еле выдавила из себя. Единственное, что мне сейчас хотелось — это чтобы никто не трогал. Хотела, чтобы оставили в покое и дали придти в себя.

— Ну и пошла ты!

Слышала чьи-то шаги, потом на секунду стала громче музыка, хлопок и вновь относительная тишина. Почувствовав, что снова начало тошнить, подползла к туалету и обняла спасительный край.

— Чёрт, как хреново, — без сил прислонилась к стенке небольшой кабинки, голова кружилась меньше, но по-прежнему хотелось свернуться клубком и не двигаться. Не знаю, сколько времени прошло — я просто закрыла глаза, отключилась от всего мира, — но вскоре меня снова начали тормошить и тот же голос произнёс:

— На, попей воды…

К моим губам прижали холодные и влажные края пластикового стаканчика с ледяной водой. Я приоткрыла рот, позволяя влить в себя часть жидкости, больше же половины пролилось мне за ворот рубашки.

— Пей ещё, давай! — и стакан так плотно прижали к моим губам, что я была вынуждена пить, чтобы не захлебнуться. А после вновь рванулась к краю туалета…

Стало легче, но при взгляде на очередной стакан с водой меня охватило отчаянье.

— Не хочешь больше? — раздался где-то над правым ухом фальшиво-сочувственный голос. — А надо!

Не помню, сколько меня так отпаивали, но казалось, что целую вечность. К счастью, мои мучения закончились, и я просто сползла на пол окончательно, намереваясь остаться в таком положении навсегда.

— Да что же ты так? Вставай, — меня подхватили под мышки и потащили куда-то вверх, а мой желудок понёсся вниз, стало только хуже. — Тебе такси вызвать? Сможешь сказать, куда тебе ехать?

Я помотала головой, тут же пожалев об этом, и крепче вцепилась в… в кого-то. Мне хотелось рассказать, что домой нельзя. Там будет Арина, уже завтра, и к родителям тоже в таком состоянии нельзя. Но произнести хотя бы слово было нереально, поэтому я молчала.

— Да, хорошо же ты надралась, — на эту реплику я ухмыльнулась. — Ладно, ко мне поедешь?

Кивнула и закрыла глаза, вновь сползая вниз…

* * *

Стоило открыть глаза, как заболела голова, а мир снова качнулся куда-то в сторону. И, кажется, я была до сих пор пьяна.

— Ой, ё-ё-ё, — простонала, перевернулась на другой бок и…упала на пол.

Разглядывая ворс на ковре, подумала, что моя кровать вроде как побольше будет. Да и когда я успела купить ковёр? Мысли перетекали в моей голове как-то чересчур медленно, причиняя боль и вызывая отвращение к жизни. Поёжившись, поскольку по полу гуляли сквозняки, я залезла обратно на разобранный диван, который однозначно отличался от моей кровати, да и вообще это была не моя комната.

Осознав это, я попыталась вспомнить, что было вчера: недолгий сбор вещей на неделю — всё кинула в сумку, отвезла её к родителям, а сама пошла в клуб. Помню первую рюмку водки, симпатичную девушку за стойкой бара, что налила мне вторую, а потом… На этом воспоминания как-то заканчивались, и начинала болеть голова, будто кто-то живой съедал меня заживо изнутри.

Я встала с дивана, натянула рубашку, застегнула её, джинсы нашла на спинке стула, огляделась, машинально отметила, что тут ничего так, уютно. Пошатываясь, вышла из комнаты, оказалась в небольшой прихожей, и почувствовала запах еды, от которой меня просто затошнило, хоть желудок и взвыл от голода. Прижала руку к животу, стараясь успокоить бурление, ввалилась на кухню.

Девушка в коротких джинсовых шортиках и простой застиранной футболке сосредоточенно готовила блины. Когда я появилась, она как раз подбрасывала очередной блин в воздух, переворачивая, и даже умудрилась его поймать.

— Круто, — на автомате похвалила я, поневоле привлекая к себе внимание.

— О, с добрым утром, — девушка повернулась ко мне, отвлекаясь от готовки, — как голова? Блины будешь?

Я плюхнулась на ближайший стул и поморщилась от боли, а желудок вновь объявил мне войну.

— Честно? Жутко хочу есть, но меня тошнит, — смущённо улыбнулась, — и я до сих пор немного пьяна.