Естественно, магия - [56]
Маг оглядел сквер. Красиво, спокойно, но сидеть тут три часа может, разве что, только дядя Федя. Потому Виктор откланялся и побрёл прочь.
Он немного пошатался по северной части города, почему бы не сходить на юг?
25. Привлечённые
Его считали занудой. Даже Лёха.
Различие было в том, что Лёха произносил это слово в его адрес хоть и в шутку, но с отчётливой ноткой уважения. Потому что ничто, кроме занудства и упорства, не смогло бы помочь взять четвёртый уровень за два года. К тому же глава отдела отчего-то сильно недолюбливал всё семейство Менабде.
Сейчас Лёха отступил на шаг и поднёс рапиру ко лбу.
— Вах, я труп, — утомлённо констатировал Лёха. — А мне ещё на дежурство вечером тащиться…
— Как скажешь, — ответил Вахтанг, пожав плечами. — Митяя подменяешь?
— Ага…
Лёха вытер пот футболкой и пошёл в душ. Вахтанг подобрал брошенную на лавку рапиру, вогнал её на вешалку и отправился следом. Сегодня что-то не хотелось ни метать ножи, ни стрелять из лука.
— Вах, всё-таки ты головою скорбный! — перекрикивая шум воды, сообщил Лёха.
— С чего ж сейчас-то? — спросил Вахтанг без особого интереса.
— Разбирать запросы по типам — по-моему, пустая трата времени.
— Каждый принятый запрос — это своя история, это люди, обстоятельства! — настойчиво возразил Вахтанг. — Это истории успеха! Смотришь всё по человеку — и то, что надо — как на ладони! Потом берёшь одну, начальную, которая дала ему первый рывок по карьере сделать. И смотришь похожие…
— Только тебе могло в голову прийти… — Лёха усмехнулся.
— Значит, только я быстро выдвинусь.
— Кстати, как успехи?
— Я не тороплюсь: я же один такой зануда…
— Тогда смотри вот, что я нашёл! — выключив душ, Лёха пошёл к своим вещам с полотенцем на бёдрах и достал блюдце. — Интересно, что скажешь.
— Прочтешь? Я пока помоюсь…
Пока блюдце просыпалось, Алексей оделся. Затем выбрал последние запросы и сообщил погромче:
— Запрос известного. Требуются низшие чины трёх гильдий. Там-парам, секретность по гильдии и заказчику… о! по заказчику — высшая! Так, золотых гор не обещают, туманно намекают на длительную работу. Заказчик неизвестен, запрос составлял бродяга. Что скажешь, Вах?
— Навскидку двоих помню, которые похоже начали, — собиратель историй явно заинтересовался. — Калинин взял пятнадцатый уровень в двадцать восемь лет, Халиков — в двадцать семь.
— И чо, пойдёшь?
— А зачем я тогда всё собирал!? Конечно, пойду! И тебе советую. Там количество мест указано? — спросил он с беспокойством.
— До пяти персон. Вот прямо так и пойдёшь? с первого объявления?
— А чем оно хуже второго или третьего?
— Ладно, лови свою удачу, — Лёха пожал плечами и отложил в сторону блюдце. — А я, пожалуй, не стану в эти игры играть.
— Ну и зря, — сказал Вахтанг, включая душ. И, перекрикивая шум воды, добавил: — Не закрывай объявление! Я отмечу приём!
— Как скажешь! — крикнул Алексей, качая головой.
Вахтанг вышел из душа через три минуты и отметил заказ входящим.
Анна Ильинична, крупная светловолосая дама в светло-зелёном халате и в туфлях на низкой подошве, лекарь десятого уровня, просматривала карточки новых больных, когда раздался стук в дверь и сразу оборвался. Нетерпеливый, недисциплинированный гильдейский практикант-реаниматолог влетел в кабинет.
— Ан'Ильиньшна, разрешите на обед?
— Пётр, стучать в дверь, чтобы предупредить о своём приходе, и дождаться разрешения войти, — скучным голосом ответила лекарша. — Вы постоянно забываете о втором пункте. Сейчас я могу вам разрешить разве что сесть со мной — разбирать истории болезни!
— Но ведь уже… — принялся протестовать практикант.
— А я, между прочим, ещё… — она постучала ногтем указательного пальца по столешнице и покачала головой. — Мало того, что вам это говорит женщина, так ещё и ваш руководитель! Нет, это положительно безобразие! — воскликнула она, видя на лице Петра лишь вагон недовольства. — Определённо! Если вам так немилы истории болезни — займитесь обработкой запросов на длительное лечение. Поверьте, урок послушания и хороших манер вам куда нужнее своевременного употребления пищи!
— Да, к-конечно.
«Гадкая старушатина! — подумал Пётр и уселся к терминалу, вмонтированному в соседний стол. — Ну, ничего: тут, небось, как обычно, два инвалида да один пуховый платок. Из-за неё я буду на обед опаздывать!? Щас!»
Инвалидов не оказалось, но старушки наверстали недостачу клиентов. Пришлось отправлять на печать все три истории болезни, сверяться с графиком сдачи анализов Заречной Клиники, с расписанием приёма, с уже записанными пациентами…
Только к половине пятнадцатого Пётр, недобрый, как беременная акула, проверил собственные дела. Одно сообщение. И то — не предложение найма, а мусор какой-то. Диспетчер, видно, напутал. Ну, значились там лекари вместе с пронырами и металлистами. А ему-то этот «запрос известного» на кой?
И тут Пётр обратил внимание на время: в семнадцать с половиной, в центре города! Это ж отличный предлог сбежать пораньше с опостылевшей практики! Лекарь тут же пометил заказ как входящий.
— Анна'льиньшна, я закончил со стационарными.
— Что ж, хорошо, — начальница глянула на часы и удивилась: — Ой, а времечко-то летит! Ступайте тогда покушайте, да возвращайтесь: надо…
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.