Естественно, магия - [24]

— Зря. Впрочем, не обязан был… вроде как бы. Давай-ка нумерочек, — и он протянул руку, усаживаясь у стола с телефоном.

Виктор достал бумажный квадратик из нагрудного кармана, положил на ладонь с толстыми короткими пальцами, отставил в сторону самовар и приготовился слушать. Андрей Аронович прищурился, разглядывая листок.

— Две пятьсот? Хм, хорошая цена! — удивился антиквар. — Но от совершенства далека.

— Да? А что есть совершенство? — с ехидцей полюбопытствовал Виктор.

— Ну, например: «Да приезжайте и забирайте даром! Впрочем, нет! Мы сейчас сами привезём!» — любезно ответил начальник, набирая номер.

Оставалось только криво усмехнуться и покачать головой.

— Юрий, если меня правильно соединили?… Нет, это магазин «Белкин» беспокоит по поводу самовара… На страничке в интернете объявление… Да… Цена? Я думал, кто-то напутал с кодом города! Две с половиной — это….. Ах, так вы всё распродаёте! Быть может, ещё что-нибудь сыщете?… Интересно, — сказал Андрей Аронович, лишив интонацию и намёка на интерес. — Вы знаете, у меня как раз имеется работа одного самарского мастера, которая…

Диалог затягивался: сидевший на том конце провода явно никуда не торопился, да и Белкин спешить не любил. В процессе разговора начальник сделал Виктору знак включить компьютер. Через три минуты фото мазни с плоским названием «Мост» отправилось в электронное путешествие.

Белкин положил трубку на аппарат через полчаса.

— Ну-с, мой друг, — начал он, потирая руки. — Это уже куда ближе к идеалу. Правда, поехать всё-таки придётся. Записывай, что тебе надо будет забрать. — И, дождавшись, пока Виктор удобно усядется на разбитом стуле перед монитором и клавиатурой, принялся надиктовывать. — Первое: самовар предположительно 1868 года, состояние, говорит, удовлетворительное. Значит, работы часа на два. Второе: шкатулка, полагаю, конца девятнадцатого века, дешёвочка, но приятно. Третье: пачка писем с Японской войны. Четвёртое: коллекция новогодних открыток времён Первой Мировой. Пятое: оклад «Троеручицы», серебрение, крашенное стекло или простенькие камушки, вероятно, середины девятнадцатого. Вот, собственно…

— Я потерялся, а «что в промен берёт добра»?

— Какие же мы невнимательные! — осклабился Белкин. — «Мост», друг мой! Таки мы наконец избавимся от этого хлама. Сними раму и сбей подрамник.

— Зачем подрамник-то трогать!?

— Потому что картина, что ты, конечно же, прослушал, «предназначалась на экспорт», — весело пояснил Андрей. — Запомни, кстати, этот моментик: отлично играет. Хотя, на деле, экспортировать… В общем, тебе и пытаться не стоит.

Год назад эту картину пьяненький и старенький Володя Васильев продал Белкину за семь сотен. Только что начальник, традиционно потиравший руки, подготовил всё, чтобы выручить около пятнадцати, а то и двадцати тысяч! Похоже на волшебство. Этой «магии» тоже неплохо бы научиться!

— А расскажите…

— Шум принтера и звонок телефона, да к тому же ты в выходной не дозвонился, — Белкин сложил руки на животе и с удовольствием пустился в объяснения. — Дело ясное: офис! Возможно, сделанный из квартиры, как у нас, собственно. Возможно, им досталась кладовка, от мусора из которой они и избавляются. Это я предположил только потому, что мне оно было бы полезно. И не ошибся — уже в который раз. Они, конечно, не знают реальной ценности этих вещей, но возможно им что-то надо! Юрий Степаныч ентот представился «Металлоконструкции, доброе утро». Продолжая догадки: им может понадобиться украшение в интерьер. Например, картина. «Металлоконструкции» и «Мост» неплохо сочетаются, не так ли? Продавать им рамку с подрамником не стоит, поскольку это опустит ценность картины в их глазах да и деревяшки нам ещё пригодятся.

— Классное надувательство! — поразился Виктор.

— Не без того, — начальник, без ложной скромности, кивнул. — И все довольны, что немаловажно. А за всеобщим удовольствием — будущее, то есть вторичные обращения, веерные договоры и, соответственно, деньги! Хм-хм… Ну-с, мне в издательство надо прогуляться. Доделай медяшку, возьми в тубус Володину мазню, и на сегодня ты свободен. — Белкин слазил в карман, выудил три пятисотки. — Вот тебе премия за нашу удачливость и денежка на проезд. Завтра чтобы в полдень был в Тольятти, а к четырём-пяти здесь. Езжай на электричке, — щука капитализма расплылась в улыбке, посмотрев на повеселевшего молодого окунька. — Теперь и ты доволен! Ну-с, всех благ…

И Андрей Аронович бодренько потопал из реставраторской.

Что нужно для такой лёгкости? Впрочем, сегодня Белкину действительно свезло. Его интересы и дела не ограничиваются антиквариатом, так что удачи в разных, скажем, отраслях подбрасывают его бизнес, как мячик. За три года только пару недель живчик-начальник сидел в депрессии, огрызался на вынужденно бездельничавшего Виктора да придирался к Наташе.

И как мило, что этот дядька делится опытом с подчинённым! Ведь мог бы убояться, как последний маг, что помощник наберётся премудрости да вдруг дёрнется своё дело открывать, создавать конкуренцию. Хотя, поле-то непаханое! За три года Виктор успел это оценить. Да и сотрудничать, буде случится у него желание, с давешним работодателем станет не в пример веселей, чем конкурировать и конфликтовать! К тому же это — дело не потоковое, не производственное, а личное. Это сувенирами торговать — много ума не надо…