Есть у меня земля - [76]

Перед самым съездом на лед с невысокого, обитого бульдозером берега Барабин сказал:

— Остановись-ка, Алексеюшка!

Алексей остановился, думал, Борис возьмет ломик да пойдет пробовать крепость льда, а Барабин, отыскав в кармане ремешок, притянул педаль тормоза намертво к рулевому стояку.

— Затем, что на льду нельзя тормозить. Ты человек новый, можешь и забыть. А забросит нас в снег, копаться мало приятности. Не люблю я копаться. Вот и лопатку не вожу, ты заметил?

— А под сиденьем?

— Ах, чертенок глазастый, углядел-таки! Обо мне в районе слух ходит: «Без лопатки ездит!» Кто слух пустил, не знаю. Да пускай думают: авторитету больше. Я и в самом деле редко ее из-под сиденья достаю, хотя на всякий пожарный и храню, чем черт не шутит. Ну вот, тормоз я привязал, не убежит теперь. А ты, Алексеюшка, по льду шуруй на полной скорости. Не давай машине рыскать. Если поперек поведет, сбавь газок, двигателем тормози, а колесами передними осторожно выравнивай. Двигателем тормози в крайнем случае — коленчатый я недавно новый поставил, беречь надо. Шесть пол-литр на базе поверх цены выложил! Перед встречным не робей, мигни фарами, пускай он пережидает или пятится, нам таким делом заниматься не с руки, нам надо работнуть на страх врагам и на радость женщинам! Двигай, дорогуша!

Алексей что-то долго копался с ключом зажигания. Барабин понял его медлительность по-своему:

— Слушай, а может, ты боишься? Так скажи, никто не неволит, дело такое — лед весенний, впервой. Кстати, дверку левым локтем чувствуй. Я хоть и не боюсь, но тоже опасаюсь — прогноз-то врет-врет, да как угадает! Не трусишь?

— Есть маленько.

— Маленько — это хорошо. Давай потихонечку спускайся вниз, там на ветерке боязнь и выветрит.

Машина медленно двинулась по съезду, к синеющей ленте реки. Из-под колес в кузов било крупным галечником, словно какой-то неведомый счетчик начал отщелкивать первые метры неближнего пути.

Когда ЗИС сошел на лед, лишь глухо хрустнувший, управлять стало легко, словно автомобиль и в самом деле вырвался на первоклассный асфальт.

Глава одиннадцатая

Четыре рейса они сделали за день. Нагрузились и в пятый раз. Уже стояла ночь. В редких локтинских домах теплились огоньки.

— Устал? — спросил Борис.

— Ага, — признался Алексей.

— Заскочим к моей невесте?

— У тебя здесь есть невеста? — удивился Алексей.

— А то нет! У хорошего шофера в каждой деревне по невесте, а в больших селах — даже по две.

— Послушай, а что же… Как же с Тоней?

Этот вопрос Алексей собирался задать Борису весь день.

— Что с Тоней? — спросил Барабин. — Вот дострою дом, введу ее как жену. Если она, конечно, согласится. У нас ведь с ней все дело расклеилось. Жить бы да добра наживать, а она мне: «Случайный ты, Борис, человек в моей жизни». И когда заявила-то — после рождения ребенка. Ну, говорю, коль так, что же — поживи одна, подумай. А знаешь каково в наших местах безмужней бабе с ребенком? Не считая моральный фактор, дрова заготовить для печки надо? Надо. Сена накосить… Пшенички на мельнице размолоть… Да что там говорить, деревня, она и есть деревня. Держаться бы ей за меня, как за каменную гору, а она вишь — «случайный человек»! А кто не случайный!

— Не судья я тебе, — сказал Алексей тихо, — но мне кажется… нехорошо…

— Я же сказал — дотяну дом, мебелью обзаведусь, тогда и женюсь.

— А вот это… «невесты»?

— Ну, бра-ат, сразу видно — молодой ты шофер, салага! А ты поезди по нашим дорогам, поночуй в кабинке, помокни, попитайся сухой корочкой, вот потом и поймешь — хорошо или нехорошо. Я считаю, что хорошо, удобно по крайней мере: сыт, пьян и нос в табаке!

— Не понимаю я тебя…

— А нечего и понимать: зеленый — езжай, красный — стой. Вот мы и подкатили.

Не успел заглохнуть мотор, как из дома, крепконького пятистенка с крепким пристроем и новыми воротами, выскочила девушка.

— Борька! — сказала она радостно. — А я думала, что своих забыл, коль за целый день не нашлось минуты подвернуть.

— Работа! — сказал Барабин. — Не хухры-мухры, двойную норму за день метанули. А ты ждала?

— А то нет, Борис, о чем ты говоришь. Ворота вот новые выстроила.

— Ворота — это хорошо. Загонять машину-то в ограду? Как у вас на нынешний год в деревне насчет воровства?

— Борис, зачем обижаешь? Думаешь, Локти — самая глухая и дальняя от «центра» деревня, так и…

— Ну-ну, и губу на локоть. Аннушка, я же пошутил. Шофер без юмора что сейф без задней стенки.

На мгновение они замолчали, потом Борис нарочито громко, специально для Алексея, проговорил:

— Не очень чмокай при поцелуе-то, с приятелем я, еще завидки возьмут.

— С приятелем?

— Вон в кабине. Стажер…

— Ой, ну чего я у ворот держу вас, заходите в дом. Как зовут твоего дружка?

— Алексеюшка.

Алексей неловко вылез из кабины. Как кавалерист, долгое время не слезавший с лошади, подошел на некрепких занемевших ногах.

— Здравствуй, Алеша! — сказала девушка так просто, словно давнее время знала его. — Аня.

Рука у Ани была мягкая и теплая. И вообще вся она источала какое-то домашнее тепло. Может, так просто показалось Алексею после длинного дня, бензиновой гари в кабине, тряски, грохота, сквозняков.

— Извините, мы вас разбудили.