Если верить Хэрриоту… - [106]

Сторож дядя Ваня, что-то мастеривший около сарайчика — он иногда выполнял обязанности подсобного рабочего, благо мелкий ремонт нужен был то тут, то там ежедневно, — оставил работу и оглянулся на меня.

— Это Барс, — представил он щенка. — Вместо Джульки нашего.

— Вы принесли? — Я забыла, куда шла, и заигралась со щенком.

— Я. Со знакомым договорился. У него овчарка ощенилась, вот я одного и забрал. Месяц целый у меня дома жил, пока совсем маленький был, а потом жена мне и говорит: «Забирай его на станцию!» Он же растет.

— И большой он будет?

— Не маленький. — Дядя Ваня показал примерно аршин от земли. — Мать его знаешь какая? С нею хозяин на медведя ходил! Она с ним, случается, в лесу живет. А там ведь и волки встречаются, так с нею не страшно.

— А отец кто, в таком случае? Не волк ли?

— Да кто его знает! — Дядя Ваня, кажется, не заметил скрытого смысла в моих словах. — Но и отец ей под стать.

Барс, или, как его звали первое время, Барсик, ибо он был еще щенком, рос удивительно быстро. К первым осенним заморозкам он вымахал втрое и уже почти догнал Джульку, уступая ему только в ширине спины и осанке. К нему не по дням, а по часам прибывала буйная молодецкая сила. Не зная, куда ее девать, Барс тратил время прогулок на беготню и охоту за кошками и воронами. Нахальные птицы скоро смекнули, что собака летать не умеет, и приноровились дразнить его, рассаживаясь так, чтобы Барс мог вдоволь набегаться и налаяться. А вот кошкам пришлось туго. Хоть и умели они лазить по деревьям, которых на станции было хоть отбавляй, все же редко какая успевала добежать до спасительного ствола — несущийся громадными прыжками Барс настигал беглянку и разрывал на части. Только в первую свою зиму он загрыз десяток котов и кошек, причем некоторые из них были домашними.

В середине зимы это был уже крупный осанистый пес с манерами хулигана и рубахи-парня. Ему еще не хватало массивности — заматереть он обещал только на второй год, но в росте ему не было равных. Старый Джулька, который, после того как Барс задержал своего первого нарушителя, был окончательно списан в отставку, рядом с ним казался маленьким и хилым. Теперь его утехой в жизни было ласковое солнышко — неяркое зимой и теплое летом, мягкая подстилка под старые кости, сытная похлебка и ленивая дремота на покое. Он еще погавкивал, особенно когда поблизости не было Барса, но его уже никто не воспринимал всерьез.

А что до его молодой смены, то слава Барса росла быстрее, чем он сам. Еще зимой, едва достигнув половины своей силы и роста, он уже показывал чудеса. Когда к дяде Ване приходил его семилетний внук, можно было наблюдать такую картину: мальчишка цеплялся за поводок Барса, и тот, как на лыжах, катал его по дорожкам сада — только старайся держать равновесие!

Дядя Ваня с самого начала хотел вырастить сторожевого пса, а потому Барс еще со щенячьего возраста был лишен общения с детьми, особенно теми, кто приходил летом на нашу станцию. Ведь большинство из них рано или поздно начинали подозрительно коситься в сторону яблонь и груш. И по мере того как щенок рос, он все реже и реже кидался к людям, чтобы пригласить их на игру. А потом настало время, когда наши педагоги, только-только привыкшие не бояться Джульбарса, начали стороной обходить его молодого преемника.

— Галь, сходи погляди — Барса там нет? — окликали меня, и я выходила, чтобы осмотреться и потом доложить, что горизонт чист.

Единственное исключение опять было сделано для меня — то ли потому, что я не упускала случая поприветствовать подрастающего пса, то ли потому, что сам дядя Ваня относился ко мне теплее, чем ко многим, и невольно передавал эту теплоту Барсу, то ли опять пес меня принял за свою, но я его не боялась. И кстати, я вообще не понимаю, с чего это многие боятся собак! Конечно, среди них тоже попадаются звери, которым не место в этой жизни, — собаки-убийцы пит-були и стаффордширы, а также некоторые натасканные на охрану ротвейлеры, но ведь здесь все зависит в большей степени от хозяина, дрессировщика и окружающих людей. Наше общество из кого угодно способно сделать дикого зверя — дайте время! Так зачем бояться всех собак и считать их врагами рода человеческого? Я всю жизнь исповедовала эту теорию и давно уже не шарахаюсь в сторону с диким криком, когда из-за поворота или на лестнице на меня вдруг налетает малознакомая псина. Постойте спокойно, найдите в себе мужество, пока она вас изучает. Как правило, скоро появляется и ее хозяин. Он всегда кричит одно и то же: «Не бойтесь, не укусит». Бывают исключения, но о них здесь говорить не место.

С другой стороны, трудно сохранить самообладание, когда видишь, как из глубины аллеи на тебя со всех лап мчится огромный пес, который мог бы сниматься в «Собаке Баскервилей» без грима. Барс, воспитанный сторожем, деливший людей на своих и врагов, к своим проникался горячей преданной любовью и кидался навстречу с энергией, которая сделала бы честь другому сторожевому псу.

Здесь и требовались мужество и сила, ибо, если вы не успеете остановить разогнавшегося пса, он, подлетев, с разбега встанет на задние лапы, опустит передние вам на плечи — и вы не успеете оглянуться, как окажетесь на земле, а ваше лицо будут яростно облизывать. Поэтому, увидев несущегося ко мне Барса, я всегда приостанавливалась, вставала чуть боком, словно собиралась с ним драться, и еще издалека кричала: