Если упадёт один... - [9]
Старик, даже не пожав никому руки, дескать, ненадолго плывем, нагнулся, обнял Петрика. Тот попробовал заплакать, но Ефим успокоил его, сказав: «Ну-ну, ты же мужик, мамке помогай, большой уже...» — и потихоньку ступил в лодку. Она качнулась, он устоял, затем уверенно прошел вперед, устроился на носу суденышка.
Валик не спеша сел на весла, мужчины оттолкнули лодку от берега, река подхватила ее, понесла.
— Дядя! — не сдержалась Катя. — Смотри, не задерживайтесь там. И Иосифу скажи, что ждем его.
— Неужто не скажу! — крикнул Ефим. — Обязательно скажу. Без него не вернусь.
2
...Долго лежал на земле Иосиф. Вспоминал, как привез сюда Теклю. Хутор ей нравился. Он заменил ей дом. Нравился лес вокруг хутора. Река нравилась. Ведь Дубосна протекает недалеко и от ее деревни, в которой она родилась, жила с родителями, из которой когда-то за Авдея замуж пошла. Но знала Текля, что теперь ей туда пути нет и, пожалуй, уже никогда не будет. Знала, если бы и пришла в деревню, опять очутилась бы в Сибири: никто за нее не заступился бы, как и не заступился тогда, когда ссылали.
И болота здешние любила: клюквы, голубики, по берегам — брусники — россыпи несметные. А еще болота оберегали ее и Иосифа от тех, кого они боялись. Если бы не было болот, сюда уже давно добрались бы люди... Здесь с Иосифом ей было спокойно. И она радовалась этому спокойствию, к которому, кажется, привыкла сразу, как приплыли сюда. Хотя спокойной она была уже вскоре после того, как убежали из города, где Иосиф нищенкой встретил ее на базаре и, как говорила, спас от погибели.
Кажется, успокоилась сразу, как только город исчез за первым же поворотом реки. Наверное, ее успокоило то, что за ними никто не гнался. (Позже как-то сказала, что была уверена — если бы их даже и догнали те, от кого сбежала, Иосиф кровушкой умылся бы, но ее не отдал.)
Значит, она считала, что Иосиф не боится, а он боялся, и еще как, только не показывал этого. Он уверенно правил своим суденышком, заставлял себя не оглядываться, хотя время от времени косился назад, соображая, как и чем будет отбиваться, если догонят. Веслом, шестом?.. А Текля, обессилевшая, исстрадавшаяся, как легла на дно челна на его стеганку, так сразу и уснула.
Какое же это было дорогое для него мгновение, когда она, укладываясь на стеганку, говорила: «Мне с тобой, Осипка, ничего не страшно, даже смерть...»
Он тогда еще ничего не знал о том, что было с ней все эти долгие годы их разлуки, не представлял того, что она пережила как жена Авдея, и здесь, и в Сибири. Но когда говорила, что ей с ним, Иосифом, ничего не страшно, понимал — жизнь ее с Авдеем была ужасной. Понимал, что Теклюшка решилась убежать из ссылки не только потому, чтобы его увидеть, — очень тяжело ей было на чужбине, — а потому, что на своей земле хотела умереть. Понимал также, как нелегко ей было идти по чужой земле, и если бы не добрые люди, встречавшиеся на ее пути, давно бы ей лежать где-то там.
К хутору плыли долго. Хотя река осенью уже не такая быстрая, как весной и в начале лета, местами даже мелкая, но челнок назад толкала, и не слабо. Уже и тогда не очень сильный Иосиф — годы брали свое, ощущал это хорошо. Хотя сразу же, как посадил ее в челн, напрягаясь всем телом и чувствуя силу в руках, решительность и даже какую-то злобу — будто бросая вызов реке, словно живому существу, которое вознамерилось препятствовать ему, понимал, что уходит силушка, уходит...
Реку он хорошо знал с детства. Как говорят, на реке родился. Ее нельзя было изъять из его жизни, отобрать, запретить к ней приближаться, как нельзя было отобрать землю, лес, воздух, небо.
Раньше река всегда разделяла его и Теклюшку. Он жил на правом берегу Дубосны, она — на левом, далеко, за десяток верст от него. В молодости, когда встречались, летом он плавал к Текле на лодке, прятал ее в заводи, подальше от деревни, чтобы не заметили местные парни, потом шел к ней на встречу. Обычно встречались где-нибудь в укромном месте, заранее договариваясь.
Бывало, простаивали под каким деревом ночь напролет. А утром, когда она бежала домой, Иосиф против течения плыл в Гуду, усталости не чувствовал, греб так, что гнулись весла...
Плавал он к Теклюшке и такою порой, как сейчас. В такое время, еще не осеннее, но уже и не летнее, когда вез ее в челне по реке из города на хутор, Дубосна была спокойной, словно выдохлась за весну и лето. Она уже не бежала, а тихо, будто в каком-то раздумье катила свои воды.
Тогда Иосиф как только мог быстро гнал челн, но все равно его суденышко скользило по реке осторожно, почти беззвучно. А сам он все время был в напряжении, натянутый, словно тетива, готовый ко всему, что только могло произойти с ними на реке.
Весло, а где надо было, и шест, держал сильно, часто поглядывал на Теклюшку, на ее лицо: спокойная ли... Смотрел на нее — седовласую, смуглую, со сплетением морщинок под закрытыми глазами и на опавших щеках, вокруг обветренных и местами потрескавшихся губ, а видел совсем иную — молодую. Видел ту далекую, которую так сильно любил: светловолосую, со всегдашней легкой полуулыбкой на пухлых губах, розовощекую, с веселым блеском голубых глаз... И кажется, ощущал, как вокруг нее колеблется какой-то неуловимый, еле заметный свет, тот свет, который когда-то пьяняще манил к себе, с которым он очень хотел соединиться, но так и не смог...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Эта книга – о нас и наших душах, скрытых под различными масками. Маска – связующий элемент прозы Ефима Бершина. Та, что прикрывает весь видимый и невидимый мир и меняется сама. Вот и мелькают на страницах книги то Пушкин, то Юрий Левитанский, то царь Соломон. Все они современники – потому что времени, по Бершину, нет. Есть его маска, создавшая ненужные перегородки.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.