Если у вас нет собаки… - [45]

Но сегодня Оксана была непреклонна, тянула за собой Дружа, не оставив ему права выбора. Оксана нервничала. Зачем-то сняла шапку, начала торопливо поправлять волосы.

Когда из подъезда вышел худой узколицый парень, Оксана слишком сильно натянула поводок. Друж зарычал.

— Ксюх, вы в самом деле собаку купили?

— Почти, — улыбалась Оксана.

— А что с ней, почему в попоне?

— С ним… Его зовут Флинт.

Парень погладил Дружа по спине.

— Или прикалываешься, Ксюх. На время, наверное, дали?

— Да нет, в самом деле наш. Отец его сбил. Думал, насмерть, а он задергался. Пришлось в клинику отвезти, операцию делали. Теперь у нас живет.

— А как на дороге оказался, может, от хозяина убежал?

— Отец ездил в поселок, спрашивал у местных, никто ничего не знает. Дим… — Оксана сглотнула и сжала ручку поводка. — В кино сходим?

Димка пожал плечами.

— Можно.

— Зайдешь за мной в семь?

— Зайду. А не хочешь сейчас к Вовану смотаться? Мне к нему на пять сек заскочить надо, потом погуляем с Флинтом.

— Пошли, — согласилась Оксана.

До коттеджного поселка, где жил Вован, дошли минут за десять, на главной улице, замедлив шаг, Оксана закусила губу.

— Дим, с Флинтом неудобно в дом заходить, как думаешь?

— Привяжи возле калитки.

— Здесь и привязать не за что.

— Ксюх, дай поводок, — Димка привязал его к стволу росшего у самых ворот орешника. — Нормуль!

Приказав Дружу сидеть и ждать, Оксана прошла за Димкой на участок Вована. Друж послушно сел на запорошенную снегом плиточную площадку, приготовившись ждать ребят.

В доме через дорогу хлопнула входная дверь, чуть погодя раздался торопливый женский голос. Минутная пауза — и снова хлопок (на этот раз дверь закрыли аккуратно).

Друж не мог видеть выбежавшего на улицу человека, мешал двухметровый кирпичный забор, зато он отчетливо слышал хруст снега и торопливые шаги. Точнее, шажочки, — похоже, к дороге бежал ребенок.

До трагедии оставались считанные минуты…

Глава шестнадцатая Без страха и упрека

— Куда ты себя дел? — истерично кричала немка Марта, путаясь в русских словах. — Сказать мне хотя бы слово! Ты слышать меня, маленький плохой ребенок? Ольег! Ольег! Я оторву тебе все твои уши. Сказать мне, где ты! Ольег!

Раскрасневшаяся Марта выскочила из комнаты и, заговорив на родном языке, произнесла длинную фразу, смысл которой сводился к следующему: если Олег сию же секунду не появится перед ней, она, Марта, за себя не ручается. Она все равно его найдет, но тогда негодному мальчишке не поздоровится.

— Я считать до три, — визгливо голосила Марта, мучаясь одышкой.

Она была полной, скорее даже толстой, но, несмотря на излишний вес, передвигалась довольно ловко. Правда, с каждым шагом дыхание учащалось, лицо взмокло, выкрашенные в рыжий цвет пряди волос спадали на глаза, липли к мокрому лбу и щекам, доставляя Марте определенный дискомфорт. Нервным, пружинистым движением она прятала непослушные локоны за уши, но ровно через секунду, от беготни и непрерывного мотания головой, волосы снова начинали причинять неудобства.

— Ольег, делать тебе предупреждение последний раз в жизнь. На слове «три», я стану выйти из себя и, когда тебя увидеть снова, начну больно тебя учить. Айн… Цвай… Драй!

Олежек на угрозы няни не прореагировал, тогда Марта выскочила из дома и прямо в домашних мягких тапках побежала к домику охраны.

— Помочь мне! Помочь мне быстро, — слетало с ее перекошенных губ. — Эй, надо искать мальчишку, он сделать от меня побег.

Олег слышал, как Марта носится по дому, выкрикивая русские слова, перемежая их со словами немецкими. К ее невнятной путаной речи он не прислушивался, не до того ему сейчас было; Олег хотел остаться незамеченным, хотел, чтобы толстая немка Марта забыла о его существовании. Нянька ему не нравилась. Не понравилась сразу, как только отец привез ее из города, сказав, что Марта будет его новой няней. Олег начал было сопротивляться, но отец повторил ненавистное слово «надо».

Так мальчик оказался под опекой Марты. Своих детей у Марты не было; чужих она держала в ежовых рукавицах. Сегодня, перед тем как отправиться спать, Олег захотел поиграть в машинки. Марта не разрешила.

— Все хороший маленький дети должны ложиться в кровать сразу после обеда. Марш на подушка! Под одеяло!

Схватив Олега за руку, Марта потащила его в ванную комнату, он сопротивлялся, кричал, она продолжала выкрикивать фразы на немецком.

Вырвавшись, Олежек побежал по длинному коридору в сторону лестницы, намереваясь спуститься вниз и спрятаться в гостиной. На лестнице упал, ушиб колено, но мешкать не стал, прихрамывая, проковылял в гостиную, осмотрелся и, заприметив подходящее местечко, в котором можно укрыться от надоедливой Марты, спрятался за створкой шкафа.

Сразу сделалось темно, неуютно, страшно. Олег боялся темноты, вернее, не самой темноты как таковой, а тех существ, которые в ней жили. Темнота и мрак ассоциировались с гоблинами, троллями и колдунами. Даже ночью он спал с включенным ночником; со светом засыпалось намного быстрее.

Сейчас, очутившись в шкафу, Олег прильнул к узкой щели между створками. Через нее просачивался слабый свет, была видна спинка кресла и часть журнального столика со стопкой журналов. Крики Марты становились громче, Олег понял, что немка тоже спускается вниз, на первый этаж, но вместо того, чтобы забежать в гостиную, она понеслась на улицу.