Если ты найдешь это письмо… - [75]

* * *

Однажды днем, в мой выходной, зазвонил телефон. Это был Ронни. Я знала, что он звонит по поводу свадьбы, на которую мы должны были идти через месяц.

Мы с Ронни дружили еще со старшей школы. Нашим связующим звеном был Нейт. Они были лучшими друзьями. Знакомство с Ронни помогло мне лучше понять Нейта. Нейт был хранителем морального кодекса этой парочки, а Ронни – душой таких проделок, воспоминаниям о которых, пожалуй, лучше остаться между ними двумя. Рон всегда говорил, что Нейт помогал ему стать лучше. Нейт сказал бы то же самое о Ронни. Думаю, это и есть золотая суть дружбы: когда люди помогают друг другу быть лучше. Когда вы оба цельные – полностью цельные, но каждый из вас блестяще дополняет то, что привносит в жизнь другой. Рон убил бы меня за это сравнение, но они были как арахисовое масло и «Орео».[35] Они оба были самодостаточны. Просто каждый из них делал другого лучше.

А потом наше связующее звено стало учиться в одном с нами колледже – пусть даже Нейт перевелся оттуда после первого же семестра, да и за этот семестр мы виделись, дай бог, раза три. Один из этих разов случился после моего душераздирающего расставания с бойфрендом. Если бы буря разнесла мою память и заставила меня позабыть мелкие детали, в том мгновении были особенности, которые я бы сохранила любой ценой. То, как он заключил меня в объятия. То, как он не задал мне ни одного вопроса, кроме: «Ты в порядке? Точно? Ты в порядке?» – и как этот настойчивый вопрос стал заклинанием: да, ты в порядке. Он снова и снова твердил эти слова, пока я не поверила.

* * *

– Нужно поговорить о свадьбе. Нам предстоит «зажигать» на танцполе, – сказал Ронни. Звук его голоса на другом конце линии мгновенно накатил на меня волной покоя. Такой волной, которые приходят внезапно и напоминают, что нужно быть там, где ты есть, в те десять-двадцать минут разговора с человеком, по которому ты скучала. Не через пять лет, не два года назад, а прямо здесь – обмениваясь новостями со старым другом.

Мы болтали о разных вещах. О том, какие подарки полагается дарить на свадьбу. Будут ли наши наряды гармонировать. Какого цвета у меня платье. В самом конце разговора я спросила о Нейте. Я ужасно не хотела спрашивать, но знала, что Ронни всегда в курсе, как дела у Нейта.

– Держится. Ты же его знаешь, он крепкий орешек. В последние несколько недель было трудновато, но он приходит в себя.

– Ага, в этом весь Нейт, – отозвалась я. – Еще бы.

– Я собирался спросить, как у тебя сейчас с работой, – проговорил Ронни, меняя тему. – Есть какие-нибудь классные новости в жизни?

Честно говоря, я намеренно рассказала Ронни о своих планах по поводу любовных писем. Если бы кто-то и стал критиковать мой план, так это Ронни. Не злобно критиковать; просто он первым мог сказать мне, что идея не слишком хороша, если это было действительно так.

– Погоди, тебе придется мне это объяснить, – в его тоне прорезались скептические нотки. – Ты собираешься открыть свой бизнес? На любовных письмах?

– Да нет, это не совсем бизнес. Пожалуй, я даже не знаю, что это такое. Или чем это станет.

Это могло кончиться ничем. Могло не оказать никакого воздействия. Не дать никакого толчка. Никакого волнового эффекта. Я действительно не знала.

– Мы будем создавать такие штуки, так называемые пакеты любовных писем… – и я рассказала ему, что, когда люди начали присылать мне запросы на любовные письма, всегда было что-то особенное в тех, кто просил это не для себя, а для близкого человека. Это создавало иное ощущение от всего процесса. Каждое слово становится гораздо более значимым, когда знаешь, что скоро кто-то будет держать это письмо в руке и думать: «Кто же в моей жизни так любит меня, чтобы попросить об этом письме?» Если такое чувство могло быть вызвано всего одним любовным письмом в почтовом ящике, то пара сотен любовных писем могла бы лишить человека дара речи. Он бы почувствовал себя по-настоящему желанным – и потому неуязвимым.

– Ханна… – он умолк. – Кажется, ты на что-то такое напала… Я имею в виду, любовные письма – это для женщин, не уверенных в себе и склонных скрывать свои чувства. Лично мне никогда такое письмо не понадобится… – Он снова замолчал. Голос его стал глуше. – Но я понимаю, зачем другим людям могут понадобиться такие письма… Думаю, это действительно к чему-то приведет. Не отступай, Бренчер!

Я думала, Ронни меня раскритикует. Я ждала, что он или кто-то другой скажет мне, чтобы я оставила эту безумную затею. Я могла воспользоваться этим предлогом, чтобы снова стать той девушкой, которая считала, что ее поступки ничего не изменят, и то и дело давилась извинениями.

Но на этот раз никто не решился сказать мне «нет, остановись». И до меня дошло, что единственный человек, который готов встать у меня на пути, – это я сама. И неважно, сколько зажигательных речей мне придется произносить перед самой собой каждый день, – я не позволю победить страху поражения.

Услышав от Ронни, что мне следует идти вперед, я взялась за завершение веб-сайта. Не стану притворяться, что в этом было что-то хоть сколько-нибудь романтичное. Я, в общем-то, совершенно не представляла, что делаю. Взяла в библиотеке книги по