Если повезет - [17]

Хотелось надеяться, что ее сердце не в таком плачевном состоянии, как заключил доктор Джордано, и эта предательская слабость в конце концов пройдет. Ведь она все-таки более трех дней лежала пластом и ничего не ела. А истощается организм гораздо быстрее, чем восстанавливается. Лили решила подождать месяц. Если за это время она не придет в норму, то сердце придется обследовать. Она не знала, где это будет и чем за это расплачиваться, но уж что-нибудь она да придумает.

Это, конечно, в том случае, если через месяц она будет еще жива. Даже если удастся уйти от Родриго, нужно будет скрываться от своего бывшего работодателя. Свои шансына это Лили еще не просчитала: не хотела себя расстраивать.

Перед домом притормозило черное такси. Подхватив сумку, Лили пробормотала себе под нос «ваш выход» и спокойно вышла из укрытия. Она не торопилась, ничем не выдавала своего волнения. Усевшись в машину, достала из сумки пудреницу с зеркальцем и поймала в него заднее окно автомобиля, через которое пыталась разглядеть «хвост».

Такси тронулось. Вслед за ним отправился и «мерседес». Проехав немного, машина сбросила скорость, в нее кинулся человек и буквально вскочил на пассажирское сиденье. «Мерседес» снова прибавил газ и почти впритык приблизился к такси. В зеркальце Лили видела, как пассажир разговаривает по сотовому телефону.

Аэропорт располагался почти в тридцати километрах города. «Мерседес» неотступно следовал за такси. Лили знала, как реагировать на такое откровенное преследование — чувствовать себя оскорбленной или не стоит. Н ужели в глазах Родриго она настолько глупа, что может заметить слежки? Или он решил, что она не придаст это значения? Правда, с другой стороны, разве обычные люди озираются в поисках «хвоста»? Ведь преследователи потому и не прячутся, что Родриго ни в чем серьезном ее не подозревает, хотя и установил за ней слежку. Судя по тому, она о нем знала, Лили предполагала, что наблюдение за ней будет продолжаться, пока Родриго не выяснит, кто убил его отца. Родриго не из тех, кто бросает дело на полпути.

Приехав в аэропорт, Лили спокойно направилась стойке «Бритиш эйруэйз» на регистрацию. По паспорту она была Александрой Уэсли, гражданкой Великобритании. Цвет волос на фотографии совпадал с ее нынешним. Лили летела первым классом, багаж не регистрировала, а ее нынешняя личность старательно создавалась на протяжении долгого времени: многочисленные штампы в паспорте говорили о том, что она по нескольку раз в год бывала во Франции. У Лили было несколько паспортов, о которых не знали даже в Лэнгли, именно для таких вот случаев крайней необходимости.

К тому времени как Лили прошла паспортный контроль, посадку уже объявили. Не оглядываясь, она краем глаза внимательно изучала окружающих. Нуда, вот он! С мобильным телефоном в руке, наблюдает за ней.

Не сделав ни единого движения по направлению к Лили, мужчина позвонил по телефону. Удача пока что сопутствует ей.

Лили беспрепятственно села в самолет, благополучно оказавшись в зоне британской юрисдикции. Ее место находилось у окна. Пробормотав извинение своей соседке — стильно одетой женщине лет тридцати, — Лили проскользнула мимо нее на свое сиденье.

Через полчаса они уже находились в воздухе и через час должны были приземлиться в лондонском аэропорту. Женщины обменялись любезностями. На сей раз у Лили был выговор выпускницы частной привилегированной школы, что, как ей показалось, расположило к ней ее соседку. Имитировать британский акцент было проще, чем парижский, и Лили, получив небольшую передышку, немного расслабилась и, утомленная передвижением по аэропорту, вздремнула.

Когда до приземления в Лондоне оставалось пятнадцать минут, Лили наклонилась и вытащила из-под сиденья сумку.

— Простите за беспокойство, — нерешительно обилась она к своей спутнице, — но у меня небольшая проблема.

— Да? — вежливо отозвалась женщина. — Меня зовут Александра Уэсли. Может, вы слышали об «Уэсли инжиниринг»? Так вот это мой муж Джералд. Дело в том, что… — Лили опустила глаза, изобразив смущение. — Дело в том, что я хочу уйти от него, но он меня не отпускает. Он нанял людей следить за мной и, боюсь, они могут применить силу, чтобы задержать меня. Мой муж человек жестокий и властный, он не терпит, когда ему противоречат, и…я не могу вернуться к нему.

Женщина, видимо, испытывала неловкость, выслушивая столь интимные подробности от постороннего человека, и в то же время была заинтригована, ее явно разбирало любопытство.

— Бедняжка! Конечно, вам нельзя возвращаться! Но я-то чем могу вам помочь?

— Не могли бы вы взять эту сумку и пройти с ней в ближайший туалет? Я проследую за вами и там заберу ее у вас. В сумке одежда для маскировки, — поспешно пояснила Лила когда на лице женщины выразилось беспокойство в ответ на просьбу взять чужую сумку: теракты в наше время не новость. — Посмотрите сами. — Лили быстро расстегнула молнию. — Одежда, туфли, парики. Больше ничего. Боюсь, они могут догадаться, что я переоделась, если увидят сумки, с которыми я захожу в туалет. Я читала одну книгу, где написано, как уходить от преследования, и там об этом было сказано. Люди, нанятые мужем, поджидают меня в аэропорту Хитроу, я знаю. Как только я ступлю на землю, они схватят меня. — Лили заломила руки, надеясь, что вид у нее, соответственно ситуации, несчастный. На ее изнуренном и осунувшемся лице лежала печать болезни, и сейчас это было ей на руку, да и вообще, худощавая от природы, она производила впечатление более хрупкой, чем была на самом деле.