Если бы ты был здесь - [104]

Без мотора и весел.

– Я выразилась не совсем верно, – поправляет себя доктор ДеСантос. – Будущее все равно наступит, хотим мы этого или нет. Я имела в виду, что мы не можем его планировать, как прежде. А когда мы не можем планировать, когда мы не можем найти какие-то важные для нас закономерности, то теряем смысл жизни. А без опоры трудно оставаться в вертикальном положении.

– Но если все сейчас переживают примерно одно и то же, – спрашиваю я, – тогда почему в альтернативную реальность угодила я одна?

– Ваша руминация, – мягко поправляет меня психолог, – была вызвана попытками мозга разобраться в очень стрессовой ситуации, к которой вы не имели никакого отношения. К тому же вы принимали лекарства, не способствовавшие трезвому мышлению. Вы создали мир, понятный вам одной, из строительных блоков, которыми располагал ваш разум.

Я вспоминаю о подчеркнутых словах в путеводителях. Места, виденные мной на Исабеле. «G2 Tours».

– То, что вы называете другой жизнью, – продолжает доктор ДеСантос, – было просто защитным механизмом. – Она замолкает. – Вам все еще снятся Галапагосские острова?

– Нет, – отвечаю я. – Но я плохо сплю.

– Подобное поведение очень характерно для людей, побывавших в отделении реанимации и интенсивной терапии. Но возможно, вам больше не снятся Галапагосы, потому что вам это больше не нужно. Потому что вы выжили. Потому что будущее уже не столь туманно.

У меня внезапно пересыхает во рту.

– Тогда почему я все еще чувствую себя потерянной? – глухо спрашиваю я.

– Вновь возведите свои замки, но на этот раз находясь в сознании. Из тех же строительных блоков, что у вас были и до пандемии. Готовьте кофе по утрам. Медитируйте. Смотрите «Шиттс-Крик»[67]. Пейте по бокалу вина за обедом. Звоните по FaceTime друзьям, с которыми не можете встретиться лично. Вспомните все свои привычки, сложите их в стопку и возведите на этом основании структуру. Обещаю, вы не будете чувствовать себя так неуверенно.

Я вновь вспоминаю сюрреалистические полотна и думаю о том, как может поразить ваше собственное представление об устройстве мира. На глаза наворачиваются слезы.

– А что, если проблема не в этом? – удивленная собственной реакцией, спрашиваю я.

– Что вы имеете в виду?

– Я хотела бы вновь увидеть Галапагосские острова во сне, – шепчу я. – Мне там нравилось больше.

Психолог слегка наклоняет голову и с жалостью смотрит на меня:

– А кто бы не хотел?..

В прошлой жизни я стонала от звонка будильника, запивала тост кофе и присоединялась к миллионам ньюйоркцев, добирающихся из пункта А в пункт Б. Я проводила свои дни в работе, пытаясь покорить гору, которая по мере подъема, казалось, становилась только выше. Я возвращалась домой слишком уставшая, чтобы идти за покупками или готовить, поэтому заказывала еду на дом. Иногда дома меня ждал Финн, иногда он оставался на ночь в больнице. Нередко я работала и в выходные тоже, но бывали дни, когда мне удавалось пройтись до пирсов в Челси по Хай-Лайну, через Центральный парк. Я заставляла себя не думать о политических играх в офисе или о том, что я могла бы в это время сидеть за ноутбуком, выполняя часть работы, предстоящей мне на неделе. Я ходила в спортзал и смотрела ромкомы на своем телефоне, занимаясь на беговой дорожке.

Теперь же у меня нет никаких дел. У меня нет ничего, кроме времени. Я могу готовить еду, но только если у службы доставки продуктов окажется свободное время и только если в магазине будут те ингредиенты, что мне нужны. Боюсь, количество домашнего хлеба, которое может съесть один человек, весьма ограниченно.

Я заканчиваю смотреть «Короля тигров» (думаю, она виновна на все сто). Я запоем смотрю шоу «Один в один! Сладкие попытки». Я становлюсь одержима программой «Рум рейтер», и, увидев какого-нибудь эксперта по телевизору, сразу же бегу посмотреть, как выглядит его гостиная или кабинет. Я болтаю по FaceTime с Родни, который живет у своей сестры в Новом Орлеане. Я перестаю носить брюки на пуговицах. Иногда я просто реву, пока не кончатся слезы.

Однажды я набираю «сны в коме» в строке поиска на Facebook.

Система выдает мне два видео и ссылку на статью в «Газетт» из Сидар-Рапидса в Айове. Первое видео повествует о женщине, которая находилась в коме в течение двадцати двух дней после родов. Проснувшись, она не узнала своего ребенка и вообще не помнила, что была беременна. В своих снах она была во дворце, и ее работа там заключалась в том, чтобы беседовать с кошками, которые были одеты как придворные и могли говорить. Впоследствии женщина нарисовала своих питомцев в роскошных кафтанах с крошечными оборками и с бриллиантовыми сережками в ушах.

– Господи! – шепчу я вслух.

Неужели и я выгляжу такой же сумасшедшей?

Второе видео повествует о другой женщине.

– Когда я была в коме, – признается она, – мой мозг решил, что все происходящее со мной в больнице похоже на теорию заговора. Мой бывший босс – до аварии я была баристой – являлась владелицей не только этой больницы, но и миллионов других корпораций. В реальной жизни она слегка тронутая, с татуировкой на китайском, в которой есть пара ошибок. Так вот, она хотела, чтобы я подписала какой-то контракт, а я не хотела его подписывать. Она так разозлилась, что похитила мою мать и брата и сказала, что, если я не подпишу контракт, они умрут. Хотя я пробыла в коме всего два дня, для меня прошло несколько недель. Я ездила по всей стране в поисках друзей, у которых могла бы занять денег. Я летала на реактивных самолетах, останавливалась в различных отелях. Я побывала в местах, где прежде никогда не была, и видела там всякие вещи. Когда я вышла из комы и погуглила их, они были именно там, где мне привиделись. – Раздается приглушенный вопрос, и женщина пожимает плечами. – Например, блестящий зеркальный боб в Чикаго. Или самый большой моток бечевки в мире, который находится в Канзасе. В смысле, откуда я могла про них знать?