Если бы не генералы! (Проблемы военного сословия) - [25]

13 мая Генеральный штаб дал директиву округам выдвигать войска на запад из внутренних округов. С Урала шла в район Великих Лук 22-я армия; из Приволжского военного округа в район Гомеля — 21-я армия; из Северо-Кавказского округа в район Белой Церкви — 19я армия; из Харьковского округа на рубеж Западной Двины — 25-й стрелковый корпус; из Забайкалья на Украину в район Шепетовки — 16-я армия.

Всего в мае перебрасывалось из внутренних военных округов ближе к западным границам 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления.

В конце мая Генеральный штаб дал указание командующим приграничными округами срочно приступить к подготовке командных пунктов, а в середине июня приказывалось вывести на них фронтовые управления: Северо-Западный фронт — в район Паневежиса; Западный — в район Обуз-Лесны; Юго-Западный — в Тарнополь. Одесский округ в качестве армейского управления — в Тирасполь. В эти районы полевые управления фронтов и армии должны были выйти с 21 по 25 июня.

Всего в западных приграничных округах и флотах насчитывалось 2,9 миллиона человек, более полутора тысяч самолётов новых типов и довольно много самолётов устаревших конструкций, около 35 тысяч орудий и миномётов (без 50-миллиметровых), 1800 тяжёлых и средних танков (на две трети новых типов) и значительное число лёгких танков с ограниченными моторесурсами".

А маршал Василевский к этому добавляет ещё кое-какие цифры о скрытой мобилизации, а также даты и детали развёртывания войск.

"В мае — начале июня 1941 года на учебные сборы было призвано из запаса около 800 тыс. человек, и все они были направлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их укреплённых районов.

27 мая Генштаб дал западным приграничным округам указания о строительстве в срочном порядке полевых фронтовых командных пунктов, а 19 июня — вывести на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов. Управление Одесского округа по ходатайству окружного командования добилось такого разрешения ранее. 12–15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, расположенные в глубине округа, ближе к государственной границе. 19 июня эти округа получили приказ маскировать аэродромы, воинские части, парки, склады и базы и рассредоточить самолёты на аэродромах".

Тут Василевский, как видите, уличает Жукова во лжи: тот, чтобы показать отсутствие боевой готовности, пишет, что фронтовые управления должны были занять командные пункты уже после начала войны (21–25 июня), а Василевский брякает, что за три дня до начала войны — 19 июня, а дивизии начали переходить к границе и разворачиваться к бою ещё 12–15 июня, т. е. более чем за неделю до войны. Не мудрено, что в семь утра 1941 года Жуков и Тимошенко готовы были немедленно разгромить немцев и никакая директива о приведении войск в боевую готовность им не была нужна — войска уже были в боевой готовности.

Нет, — опровергнут меня оппоненты, — как следует из энциклопедии, боевая готовность включает в себя боевую выучку, боевую слаженность, подготовку командных кадров, твёрдую дисциплину и организованность личного состава. А этого не было!

Да, не было, но кто в этом виноват — Сталин или генералы РККА? И какой такой особый приказ Сталин должен был им дать, чтобы они занялись тем, за что получали деньги, — приведением войск в боевую готовность?

Если взглянуть сразу на всё, что написал об этом Жуков, — то получается, что он ставит Сталину в вину не отсутствие подготовки к войне как таковой, а то, что Сталин не начал кричать об этом во всю глотку и на весь мир. Причём сам Георгий Константинович уверен, что эту ложь и глупость никто не увидит.

А что же было на самом деле? "Игнорировал Сталин угрозу нападения" или нет? Все познаётся в сравнении, поэтому давайте посмотрим, что получается, когда угроза нападения действительно игнорируется.

"Они накрыли "Оклахому!"

Через 5,5 месяцев после нападения немцев на СССР, Япония напала на США. Этому предшествовало резкое ухудшение отношений между этими странами. Еще летом, к примеру, США ввели эмбарго на поставку в Японию нефти и заморозили японские активы в американских банках. Но велись переговоры, и правительство США было уверено, что направит усилия японской военщины не против своих владений в Тихом океане, а против СССР. Оно действительно игнорировало войну, хотя и готовилось к ней.

В США были великолепные дешифровальщики, они раскусили японские шифры, и американцы не только читали все инструкции правительства Японии своему послу в США, но и делали это раньше, чем сам посол. За день до нападения Японии на США была расшифрована нота, из которой стало известно, что война неизбежна. Президент сделал кое-какие телодвижения, например, пробовал позвонить Главкому ВМС адмиралу Старку, но тот был в театре и его не стали беспокоить. В 7-00 следующего утра из очередной шифровки в Вашингтоне узнали точное время нападения — 13–00 по вашингтонскому времени, или 7-00 утра 7 декабря по гавайскому. То есть до нападения оставалось 6 часов времени. Адмирал Старк хотел позвонить командующему Тихоокеанским флотом США на Гавайи, но решил сначала сказать президенту. Президент принял адмирала после 10–00, началось совещание, но пришел личный врач президента и увел того на два часа на процедуры. Остальные посовещались сами и в 12–00 ушли на ленч. Начальник штаба армии США генерал Маршалл не захотел прерывать утреннюю верховую прогулку и появился на службе только в 11–25. Он тоже не стал звонить на Гавайи, а дал шифрованную телеграмму, распорядившись передать ее через армейскую радиостанцию. На Гавайях были радиопомехи, поэтому телеграмму отнесли на обычный коммерческий телеграф, но забыли сделать пометку «срочная». Поэтому на почте на Гавайях телеграмму бросили в ящичек, где она и дождалась мальчишку-посыльного (кстати — японца), который регулярно забирал всю почту для американского флота. Мальчишка аккуратно передал ее в штаб как раз через три часа после того, как японцы утопили американский броненосный флот.