Если б не было тебя... - [28]

* * *

Проснулась Диана рано, в дурном расположении, но без головной боли. Учитывая, что настроение у нее держалось примерно одинаково плохим вот уже неделю, она успела привыкнуть. Отсутствию головной боли тихо порадовалась, боясь сглазить.

Диана, как правило, заранее планировала выходные. Обычно ее планы были так или иначе связаны с Лилей — почти все субботы и воскресенья они проводили вместе. Но подруга все еще была на гастролях, и у Дианы образовалась куча свободного времени, которое хотелось потратить с пользой. Конечно, можно остаться дома и помочь маме по хозяйству, тем более что младшие сестры по субботам учились, а потом гуляли или ссорились. Помощи от них никакой.

Представив себя с пылесосом в руках или загружающей белье в стиральную машину, Диана испытала приступ настоящей дурноты. На такой подвиг она сегодня явно не способна, да простит ей это мама. Из дома нужно уходить, осталось решить куда. К Моне идти не хотелось, она точно будет расспрашивать про концерт. Диана пока еще не готова делиться подробностями. К прогулке не располагала погода — дождь лихо барабанил по водостоку. Зато можно посвятить день занятиям, отработать ненавистное пиццикато. Осталось решить, где этим заняться.

Стоило Диане заиграть на скрипке дома, как сестры начинали вопить еще сильнее. Складывалось впечатление, что делали они это специально, хотя она и так старалась в квартире заниматься как можно реже, когда оставалась одна. Благо, руководство консерватории заботилось о своих студентах, разрешая репетировать и по выходным в своих стенах. Для этого отводилось несколько классов, которые всегда оставались открытыми. Само здание закрывалось сторожем в десять часов вечера, так распорядился ректор.

Решено было отправиться в привычный класс, чтобы как следует порепетировать перед следующей неделей. Единственным препятствием являлся дождь, который Диана терпеть не могла. По непонятной причине в такую погоду она чувствовала моральное опустошение. Особенно находясь вне дома. На нее накатывала безотчетная тоска, становилось неуютно и хотелось плакать. Она часто думала, отчего так происходит? Решила, что корни уходят в детство. Видно, в ее детстве было что-то нехорошее, связанное с дождем, что оставило след в памяти. Мама не могла ничего припомнить, как Диана ее ни пытала. Трезво поразмыслив, что ее и без того отвратительное настроение вряд ли что-то испортит сильнее, Диана решила не обращать на дождь внимания, вооружилась большим зонтом-тростью и отправилась в консерваторию.

Когда вся мокрая, со скрипкой в футляре в большой сумке, она забежала в здание консерватории, сторож посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Не сидится вам дома в такую погоду, — он разве что не покрутил пальцем у виска. Хотя, и по лицу все было понятно, что он думает о Диане.

— Не сидится, — Диана раскрыла зонтик и поставила его сушиться возле окна в холле. — Какой кабинет свободный?

— А какой угодно, — хохотнул седоусый дядька. — Кроме вас, желающих больше нет.

Все правильно, кто в такую погоду, в выходной, придет сюда. Она прислушалась к тишине, неестественной для подобного заведения, где все время слышишь звуки, не совпадающие ни по вибрации, ни по колебаниям, создающие диссонанс, такой раздражающий музыкальное чувство и, в то же время, родной в своей неудовлетворительности.

Диана поднялась на второй этаж и открыла дверь в первый попавшийся кабинет. Небольшой класс встретил тишиной, полумраком и осенней затхлостью. Подняв жалюзи и распахнув единственное окно, Диана впустила в комнату свет, шум дождя и запах влажной свежести. Странно, как на нее подействовала совокупность ощущений. Нервозность и суетность испарились, уступая место спокойствию и вдумчивости.

Облюбовав преподавательский стол, Диана раскрыла футляр и бережно достала инструмент. Несмотря на уверенность движений, действовала она словно на автомате. Нужно настроить скрипку. Диана обладала абсолютным слухом, что позволяло ей ясно слышать, как звучит нота «Ля», от которой настраивались все остальные струны. Она посмеивалась над собой, говоря, что хоть с этим у нее все в порядке, если бы ей еще и помощь камертона требовалась, то плакала ее мечта о большой сцене.

Отрегулировав натяжение струн, щипая их по очереди, Диана достала из футляра металлическую коробочку, откуда вынула прозрачный, похожий на янтарь, камушек канифоли. Взяв смычок, она несколько раз провела им по конскому волосу, по его внешней стороне, которая соприкасается со струнами. Пыль от канифоли, осевшую на корпус скрипки, Диана просто сдула, как делала это всегда.

Если бы кто-то наблюдал сейчас за ней со стороны, подумал бы, что она готовится к ответственному концерту, так серьезно и торжественно Диана выглядела. Ее внешний вид не вязался с будничностью обстановки. Еще сильнее наблюдатель удивился бы внутреннему настрою Дианы в момент подготовки скрипки к игре — мыслями она унеслась далеко от предстоящего занятия. Думала она о странном парне, которого встречала дважды. Она пыталась определить, какие чувства он вызывает у нее. То, что сильные, она не сомневалась, но положительные они или отрицательные, или и то и другое, определить не могла. Ей нравилась его внешность — это плюс, но пугала дикость, граничащая с невменяемостью, — это минус. Парень явно заинтересовался ею, Диана в этом не сомневалась. Иначе, как еще можно объяснить его вид? Ей льстило внимание, но и пугало одновременно. Бесило то, как часто она думает о нем с момента первой встречи. Она совершенно этого не хотела, но мысли сами возвращались к нему, воскрешая в памяти мельчайшие подробности его внешности и поведения. И больше всего ее злило желание увидеть его снова.