Если б не было тебя... - [26]

Диана совершенно растерялась. Она не понимала, что происходит. Вроде, это она только что исполняла баркаролу. С другой стороны, ей казалось, что смычок на какое-то время зажил собственной жизнью, водя ее рукой, а не она им. Она сама так же, как слушатели в зале, отдалась во власть музыки, словно слыша ее в чужом, талантливом исполнении.

Кто-то еще подходил и поздравлял ее с успехом. Она не запомнила, кто это был. Возможно, потому что желающих поздравить было много, лица мелькали перед Дианой, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе. Она улыбалась всем, пожимала руки. Некоторые даже обнимали ее и целовали. А в голове гудело так, что хотелось скорее вырваться из этого праздничного удушья, вдохнуть вечерней прохлады и подумать… Необходимо было осмыслить, что же с ней только что произошло?

Я нашел тебя! Артур.

«Что я тут делаю?» — Артур все время мысленно задавал себе этот вопрос, машинально глядя на сцену, где какой-то пианист виртуозно исполнял незнакомое ему произведение. Он не понимал, зачем пришел сюда. Вернее, он осознавал, что пришел сюда искать свою незнакомку, но не верил, что найдет ее. Вероятность того, что найдет, казалось ему настолько ничтожной, что рождала болезненное отчаяние. Это, как использовать последний шанс в попытке сделать что-то, совершенно не рассчитывая на удачу.

В груди так сильно щемило, что казалось еще чуть-чуть, и он не выдержит этой боли, сорвется. Чем это грозит ему лично и окружающим, он не мог даже предположить.

— Вот, смотри… — Сергей сунул под нос Артуру программку, — следующим номером какая-то Диана Ольховская. Скрипачка, между прочим. Может она, а?

— Не знаю… — а про себя подумал: «Не верю».

— Как люди только переносят музыку в таком количестве? — продолжал бурчать Сергей. Он считал себя почти что героем, который идет на такие жертвы ради друга.

— Они любят музыку, — угрюмым шепотом ответил Артур.

— Что-то тебя она не особенно радует. Ты ж у нас тоже любитель классики.

— Значит, не такой уж и любитель, — Артур опустил голову, не в силах больше смотреть на сцену. Ему хотелось встать и уйти. Если бы не Сергей, которого не хотел обижать, он бы так и сделал.

— Блин, ты совсем скис… Видел бы ты себя со стороны, — грозно прошептал Сергей, для убедительности ткнув Артура локтем в бок. — Плюнь ты и разотри! Ну, не найдешь и что? Других полно! Вон их сколько бродит вокруг. Только и мечтают, когда ты обратишь на них внимание…

Голос Сергея прорывался сквозь мысли Артура, нарушая их плавно-угрюмое течение. Почему-то родилось сравнение с мухой, которая назойливо лезет в лицо, как от нее не отмахивайся. Но не мог же он отмахнуться от лучшего друга. Да, и некрасиво это, все-таки тот столько сделал для него, за что Артур был благодарен.

Он перестал слушать музыку, погрузившись в собственные мысли. Ругал себя за слабость и бесхарактерность, что позволил себе попасть под власть неизвестно чего. Он не заметил, как смолкла музыка, и замолчал Сергей. Он перестал замечать все вокруг, забыв, где находится.

— Арто, свершилось! — горячо зашептал на ухо Сергей, тряся Артура за рукав куртки. — Это она! Слышишь, болван? Это она!

Она! Смысл настиг Артура мгновенно. Задрожав всем телом, он посмотрел на сцену, на которую в этот момент выходила хрупкая девушка в узенькой черной юбке, воздушно-белой блузке и туфлях на высокой шпильке. Она шла прямо, торжественно, как-то по-военному и, в то же время, очень женственно чеканя шаг. Глаза ее были широко распахнуты, но сразу становилось понятно, что никого и ничего она не видит, сосредоточившись на том, что ей предстояло сделать. Девушка повернулась лицом к публике, взгляд устремила в одну точку — куда-то поверх голов зрителей самого последнего ряда. Приложила скрипку к плечу, взмахнула смычком, закрыла глаза и начала играть…

Взрыв! Сознание взорвалось мгновенно. В этот раз не было больно. Неожиданно, но не больно. Голова была ясная, как никогда. Зрение обострилось до предела, впитывая каждую черточку, каждый штришок этого лица и фигуры.

Сергей что-то говорил рядом, но Артур не слышал. Он старался впитать в себя как можно больше. Он чувствовал, как энергия наполняет его, как ком в груди тает, освобождая дыхание, как вдохновение заполняет волной. Он отдаленно слышал музыку, понимал только, что звучит что-то красивое, волнующее. Он смотрел на девушку и мысленно молил ее взглянуть на него, открыть глаза. Он ревновал ее к музыке, во власти которой она сейчас находилась.

И вот последний звук смолк. Как в замедленном кино, Артур наблюдал движение длинных ресниц, венчающих полупрозрачные с тонкими прожилками, не тронутые тенями, веки. Он даже не осознавал, что с десятого ряда невозможно видеть так хорошо, так отчетливо. Он просто видел и не задумывался почему.

Успокаивающееся волнение сменяет удивление, на место которому быстро приходит испуг и невозможность сделать что-либо. Артур понимал, что пугает девушку своим видом и фанатичностью. Понимал, что она бы с радостью не смотрела на него, но какая-то сила, под властью которой находился он сам, не дает ей отвести глаз. Все длилось не более нескольких секунд, на которые жизнь вокруг них замерла, стерев окружающих. Прервал контакт шквал аплодисментов. Скрипачка вздрогнула и отвела взгляд от Артура. Она улыбнулась сначала неуверенно, а потом по-детски радостно и растерянно. Внезапно Артур почувствовал себя обделенным, обиженным.