«Если», 2016 № 04 (247) - [62]

— И ты не болей, — ответил тот.

Лех не ожидал хлеба-соли, но хотя бы сотрудника СБ или отдела кадров он точно заслуживал. Проблуждав по крыше пару минут, он нашел незапертую дверь, а за ней — слабо освещенное алой лампочкой узкое помещение с дверью лифта.

Он не успел нажать на кнопку, как створки с тихим чпоком декомпрессии разошлись, а стоящая за ними девушка лет двадцати пяти, чернявая, с отличной спортивной фигурой в приталенном сером комбинезоне, резко притянула Леха к себе и сказала:

— Добро пожаловать на «Кайру»!

А потом обняла и поцеловала в щеку. Когда она его отпустила, он дружески подмигнул ей: мало ли, может быть, здесь всех так встречают?

— А ты клевый, — сказала она и вышла из лифта во вновь открывшиеся створки.

По слухам, раньше в лифтах были экраны с цифрами номеров этажей. Но в годы, когда слепые встречаются чаще, чем неподключенные, это стало излишеством.

— Какой этаж? — крикнул Лех вслед девушке, выскакивая за ней. Он все равно не мог поехать на лифте до того, как его пропишут в систему безопасности.

— Четвертый, кадровая служба — за углом! — крикнула она. — Карина!

Внутри здание выглядело обычной конторой с рядами кабинетов. За углом было всего три двери, и все — без табличек. Ну, с этим Лех за полгода сталкивался не в первый раз. Нет виртуальности — работать должны мозги. Он посмотрел на ручки дверей — одна казалась чуть более стершейся.

— Можно?

— Конечно. Лех Рамазанов? Меня зовут Павел Владимирович.

Кадровик выглядел уютным толстячком под сорок, с намечающейся лысинкой и теплыми карими глазами.

Лех улыбнулся, кивая. Кадровиком в казенном институте может быть только человек из органов.

— Правильно ли я понимаю, что вы не подключены? — поинтересовался Павел Владимирович. — У нас это не проблема, ваше руководство извещено, лично я постараюсь сделать так, чтобы это особо не обсуждалось. В ваши обязанности входит поддержание порядка на трех уровнях: складском, четвертого эксперимента и на крыше. Вы управляете погрузчиком?

— Вручную — да, — ответил Лех.

— Как я говорил, у нас это не проблема — вся техника имеет дублированное ручное управление. Вы с кем-нибудь уже знакомы, кстати?

— М-м-м… С Кариной.

— Лезла обниматься? — сочувственно спросил кадровик. — Да вы не переживайте, Лех Тимурович, у нее просто терапия сейчас, каждую неделю новое задание от психолога… Вот после того, как вы отказались обняться, она же спокойно отступила?

— Я не отказался.

— Ладно. Ладно. — Кадровик выдохнул и продолжил: — В общем, у нас тут некоторый некомплект — комплекс строили из расчета совместного использования с канадцами и норвежцами, но канадцы недавно отстроили свою базу чуть западнее, а норвежцы… Ну, вы знаете.

В Норвегии к власти шесть лет назад пришли примитивисты, и страна сильно деградировала.

— В общем, раньше у нас жили по двое или по четверо, а сейчас по одному. Ваши, так сказать, апартаменты — первый этаж, четырнадцатый кабинет. Седьмой справа от лифта. Сегодня отдыхайте, а завтра с утра спускайтесь на минус четвертый, спросите Геннадия Альбертовича, это ваш руководитель.

По кнопке приехал лифт, но голосовым командам он подчиняться отказался, на планшет не реагировал и вообще воспринимал Леха как случайно забредшего на базу белого медведя. В итоге пришлось выйти и спуститься по лестнице.

Отсчитав седьмую дверь, Лех обнаружил, что у нее нет ручки. Наверняка, если бы у него был доступ в вирт, он легко смог бы отпереть дверь. Но, как говорится в детском анекдоте, «нет вирта — нет конфеток!».

Тем не менее он толкнул ее — и та открылась. А внутри на одной из двух застеленных кроватей в стерильно-белой комнатке, три на три метра, сидела Карина.

— Это ведь четырнадцатая? — уточнил Лех.

— Заходи, не стесняйся, — кивнула ему девушка. — Это твоя комната. Просто ты меня заинтриговал. Я пыталась обнять одиннадцать человек. У меня терапия такая, не важно. Шестеро меня оттолкнули, один кинул через бедро, трое стояли и ждали, пока я отстану, и лишь один обнял в ответ.

— И? — Лех зашел в комнату, кинул сумку.

— И я почувствовала себя на месте предыдущих десяти! — расхохоталась Карина. — Слушай, ты ведь не обижаешься?

— Нет, — покачал головой Лех.

— Расскажи о себе.

— Нет желания.

Карина нахмурилась, а потом внезапно рассмеялась:

— Ну, тогда я. Меня зовут Карина Сергеева, мне двадцать четыре, я биолог, пишу кандидатскую, одновременно решаю одну из сложнейших загадок современности — самоубийства белых медведей.

Лех точно слышал про эти самоубийства, но особого значения им не придавал — скорее, они у него проходили по статье «недоказанные курьезы».

— Ладно, мне двадцать пять, я закончил философах МГУ, и я разнорабочий. А неделю назад я был рисовальщиком нижней голубой каемки на матрешках номер три и четыре.

— Врешь! — обиделась Карина, встала и вышла.

Лех пожал плечами. Девчонка-биолог ему была симпатична, но он прекрасно понимал, что без вирта он ей не нужен. Она наверняка пыталась прощупать его онлайн и решила, что он просто закрылся от нее и всех незнакомцев — явление довольно распространенное.

Но если они сойдутся, как она будет понимать его настроение, не видя смены статусов? Как будет намекать на то, чего от него ждет? Беседуя с кем-то третьим, они не смогут перекидываться шутками про него, ну и так далее.