«Если», 2015 № 05 (243) - [19]

Я знал Инес и раньше: кое-какие тренировки проводились совместно для мужской и женской групп. И знаете что? Пока эта жгучая брюнетка не выбилась в начальство, она была не в пример милее. Прибыв на борт, она начала с того, что устроила мне нагоняй за пыль на главном пульте и мой собственный внешний вид. Я до того устал в тот день, что даже не обиделся. С тестированием систем справится и обезьяна, потому что главную работу делает корабельный мозг, но вы попробуйте-ка лично проверить сотню узлов, в надежности которых сомневаетесь. Полазайте, полазайте на четвереньках по нескончаемым корабельным кишкам, а потом я посмотрю, на кого вы будете похожи. Только не говорите мне, что у вас еще останутся силы, чтобы стереть пыль.

Ганс и Джефф были биологами с обширными познаниями в химии, петрографии, гидрологии и еще куче наук, причем Джефф был также врачом экспедиции; я же отвечал за корабль. Бортинженер, он же мастер на все руки, он же спец по проникновению в такие корабельные узости, что куда там спелеологу. Он же, как выяснилось, еще и ответственный за каждую пылинку на борту. Ладно, теперь буду знать. Некоторые утверждают, что любое знание полезно.

Заставить бы их выучить какой-нибудь древнехалдейский или сосчитать с точностью до единицы количество волос на голове курчавого папуаса — что бы тогда они запели о полезности любого знания?

Вести корабль в обычном пространстве мог любой из нас, ну, конечно, кто-то лучше, а кто-то хуже. Это не очень трудно: девяносто девять процентов работы берет на себя корабельный мозг — конечно, если ситуация штатная. Пока мы удалялись на три астрономические единицы от Земли, одновременно поднимаясь высоко над плоскостью эклиптики, чаще вела Инес. По ее виду нельзя было сказать, что ей это по душе, любой решил бы, что она просто дает мне расслабиться перед серьезной работой, потому что путешествием через иную вселенную заведую я, — но мне-то было понятно: ей нравилось управлять кораблем. Помню, с каким наслаждением она водила учебную капсулу. У нас, конечно, был тот еще сундук, но я не встречал ни одного велосипедиста в возрасте до пятидесяти, который отказался бы попробовать порулить карьерным самосвалом.

Не знаю, какие мозги нужно иметь, чтобы понять этих женщин. В те времена я был здорово увлечен Инес, и она это знала. Само собой, мои юношеские чувства не могли польстить ее самолюбию. Я не был ни богат, ни гениален, ни влиятелен, да и внешности самой обыкновенной. Таких поклонников пучок на пятак. Как я теперь понял, хуже было то, что я-то понимал свою ординарность — и отступился, чуть только Инес дала понять мне, что я ее не интересую. Помучился сколько положено — и дал задний ход, сумев в конце концов выбросить красавицу-брюнетку из головы.

И если я хоть чуть-чуть в чем-то разбираюсь, именно этого она мне не простила.

Где логика?

А нет ее. Казалось бы, я даже помог Инес, перестав болтаться под ногами у более успешных конкурентов, за одного из которых она в конце концов вышла замуж, однако не дождался ни благодарности, ни даже понимания. С тех пор прошло немало времени — и что же, она забыла мою «измену»? Стали ли наши отношения деловыми на работе и доброжелательными вне ее? Психологи, наверное, думали, что да, — и ошибались. Должно быть, Инес записывала в личные враги всех особей из мужской половины человечества, кто не пал к ее ногам или, пав однажды, взял да и поднялся. Притом еще пыль с колен стряхнул, подлец этакий!

Имея хорошего мужа и двоих детей, сохранив красоту, пробившись к должности начальника экспедиции и командира «Брендана», она могла бы и успокоиться — но это только мое мнение.

Теперь ею заинтересовался Ганс. Не то чтобы он позволял себе что-то лишнее, совсем нет, тевтонская дисциплина этого парня всегда брала верх над инстинктами, но знаете, как это бывает: мимолетный взгляд, жест, слово, интонация — и уже все понятно. А уж если мне понятно, то Инес и подавно. Не успели мы отойти от Земли на половину астрономической единицы, как роли распределились: Инес — диктатор, Ганс — фаворит, Джефф — просто подчиненный и отчасти терра инкогнито, а я — пария. Меня можно шпынять за малейшую провинность, реальную или выдуманную.

Как все-таки хорошо, что Инес в свое время отвергла мои ухаживания! И как плохо, что ее стервозный характер проявился в полной мере уже во время экспедиции!

Она ведь была умна, этого не отнять. И умела задурить головы психологам, занимавшимся совместимостью экипажа, и руководителям программы. А я просто не знал, что меня ждет. Если бы знал, то меня, вероятнее всего, заменили бы дублером. По моей же просьбе.

Гарпией она была, а не Гарсией!

Ледяной тон приказов. Там, где можно было попросить, она командовала, а выполнив ее распоряжения, я подвергался начальственному разносу — и стойко терпел. Она придиралась к каждой мелочи и особенно любила унижать меня прилюдно. Избавиться от этого можно было только ценой срыва экспедиции. Инес прекрасно понимала, что я на это не пойду. Мне оставалось только вылизывать технику так, чтобы комар носу не подточил, спать по четыре часа в сутки и делать вид, что я тугоухий.