«Если», 2012 № 01 (227) - [103]

Эта книга может восхитить, а может и оттолкнуть своей жестокой и одновременно сострадательной правдой о нас с вами, обо всем человечестве. Но представить себе сегодня эту литературу без романа Миллера просто невозможно. Известно, что в последние годы жизни Миллер работал над романом-продолжением, но, видимо, понимал (или знал?), что не успеет. Поэтому и попросил своего литагента подыскать «литературного негра» (в Америке их называют политкорректнее — ghost writer, писатель-призрак), чтобы тот завершил работу, не претендуя на появление собственного имени на обложке. А в результате роман «Святой Лейбовиц и всадница на необъезженном скакуне» (вышел посмертно, в 1997 году) завершил автор известный и состоявшийся — Терри Биссон. Гордо отказавшийся даже от «соавторства», поскольку посчитал доставшуюся ему рукопись «практически вылизанной».

Осознать пафос главного произведения Уолтера Миллера без сообщенных выше минимальных биографических сведений будет нелегко. Особенно без знания о том авиарейде на монастырь Монте-Кассини, оставившем в душе писателя незажившую психологическую рану. Весь роман — сдавленный предсмертный вопль, исступленная молитва, боль и отчаяние! И едва прорывающаяся сквозь них надежда.

Под занавес книги бомбы тоже начнут падать на монастырь — на сей раз обитель Ордена святого Лейбовица. А в самом финале стены ее — где братство на протяжение веков, последовавших после опустошительной атомной войны, хранило и лелеяло культурные артефакты погибшей цивилизации — обрушатся, как гнев Божий, на последнего настоятеля и убьют его. Но перед этим свет, падающий с небес, Люциферов огонь (ибо Люцифер — не только имя падшего ангела, ставшего врагом рода человеческого, но в переводе с греческого — Светоносец) еще даст, по прихотливой фантазии романиста, рождение новой непорочной деве, внезапно прозревшей от слепящего атомного пламени. Ее взор впервые откроется миру — невинный и любопытный взор ребенка. (Я пишу привычные «она», «ее», хотя речь идет о внезапно проснувшейся, ожившей… второй голове женщины-мутанта!) Цивилизация на Земле рухнет в очередной раз, вероятно, окончательно и бесповоротно. А последний звездолет с монахами Ордена отправится в далекую звездную колонию, чтобы там попытаться возродить эту цивилизацию заново.

Это, безусловно, произведение религиозное. После знакомства с ним вопрос о конфессии отпадет сам собой — кажется, во время оно Святой престол благодарно приобщал к лику святых и за меньшее! Говоря так, я имею в виду вовсе не католический монастырь — основное место действия и не образы братьев Ордена святого Лейбовица. Но, скорее, внутреннее чувство, настроение и неистребимую веру автора в некие высшие ценности. Вера эта слепа и инстинктивна, несмотря ни на что и вопреки всему, что подсказывают разум, опыт и здравый смысл. Вопреки даже ужасной, обескураживающей правде о том, как человечество на деле следует этим проповедуемым ценностям.

Как верующий человек Миллер не желает видеть эту правду. Однако художник Миллер не может просто отбросить ее кик дьявольское наваждение. И это столкновение, конфликт религиозной веры и объективного знания (а НФ по-прежнему остается для автора этих строк литературой беспощадно трезвой и по сути иконоборческой), на мой взгляд, как раз самое интересное в этом романе.

Можно, конечно, при желании прочитать роман как апологию религии — единственного оплота знания и культуры в темные времена. Но почему же тогда, несмотря на все тщание и бескорыстное служение Знанию (как они его понимают), дело монахов с самого начала безнадежно проиграно? Почему у Святого престола не вышло и на этот раз?

Во всяком случае, каков бы ни был ответ (а если бы те, кто не разделяет веру автора романа, знали его, то им оставалось, вероятно, только умереть от счастья!), «Песнь по Лейбовицу» заставит задуматься над очередными «проклятыми вопросами». Или, как минимум, отрешиться еще от одной иллюзии, химеры, столь модной в наши заметно «темнеющие» времена.

Католическая заупокойная месса — Requiem — состоит из нескольких канонических функциональных частей. Обычно где-то в середине мессы композитор помещает самую пронзительную и щемящую часть — Lacrimosa («Слезную»), следующую после отзвучавшей мощной Dies Irae («Судного дня») и в преддверии финальной Lux Eterna («Вечный свет»). Lacrimosa американского писателя — это плач по падшему человечеству в обоих смыслах (физическая гибель и грех). Это слезная молитва о прощении согрешившего, выражение сострадания к нему и робко высказанная надежда на пришествие света. Но одновременно это еще и трагическое осознание того, что все в нашем мире взаимосвязано и свет может явиться в образе Люцифера.

Если закрывать глаза на эту взаимосвязь — обязательно явится.

Курсор

Евгений Лукин был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. Это одна из высших наград России, указ о награждении подписывает Президент. Официальное обоснование: «За заслуги в развитии отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность». «Если» поздравляет своего постоянного автора и друга редакции с заслуженной наградой и желает, чтобы и в дальнейшем жизненные успехи не отставали от творческих.