«Если», 2011 № 09 (223) - [32]

Она пошла по грязному бетонному полу. Я видел ее ступни — грязь к ним не приставала! Когда мы выбрались во двор, она шла по снегу так, как шла бы в солнечный день по пляжу.

— Погоди! А Муха? — спросил я.

— Муха должен еще часа два посидеть, не двигаясь. Не бойся. Если он говорил по-латтонски и с ним ничего не случилось, то и сейчас не случится. Выходи на улицу первый и лови такси.

Мы уехали вовремя: когда уже оказались в машине, со двора выскочили те двое, что пришли за Ритой. Они ее выследили, но я показал таксисту десятку, и он унес нас на дикой скорости с неожиданными финтами.

— Ты, когда смотрел на них, ничего не заметил? — спросила Рита.

— Мало ли что мне померещится, — ответил я. — Какая-то игра света.

— Зеленоватого света?

— Значит, не померещилось.

— Это его спектр — болотно-зеленый, иногда желтоватый.

Я вспомнил, как засветились окна рухнувшего дома. Точно, с желтоватым оттенком…

— Да что за «он» такой?

— Приедем — расскажу.

Такси доставило нас к загородному коттеджу, где мы обнаружили Тимофея, Шведа с рукой на перевязи и Деда.

— Я тут живу, — сказала Рита, — и тут безопасно. Мой учитель научил меня ставить защиту.

— И где эта защита?

— Вот, — над дверью висел маленький образок. — Туда, где верят, ему ходу нет. Вера сильнее всех его выдумок. Если веришь, то все свои поступки как-то согласовываешь с верой. И сразу становится ясно, когда тебе подсовывают вранье.

— Всего только образок? — не поверил я.

— Сам по себе он не защита. Но мое взаимодействие с ним — защита. Хотя и тут мы не будем говорить по-латтонски. Кто знает, какую щель он может отыскать.

— Садитесь, — Тимофей указал на диван. — Сейчас всех покормлю. Ты справилась?

— Да, братик, сейчас я справилась. Но он… он теперь пустит в ход все. И что получится — не знаю…

— Где Муха? — спросил Риту Дед.

— Нужно позвонить Мухе, чтобы он знал, куда ехать.

Дальше мы просто сидели и ждали Муху. Рита легла отдохнуть, а Дед пристроился рядом и рассказывал ей страшную историю, как нашли симбионта, со всякими придуманными подробностями. Я бродил вдоль книжных полок и пытался понять: что во мне изменилось, чем со мной поделилась Рита?

Муха приехал — началась суета. Его усадили на стул, придвинули стол, на него поместили огромное металлическое блюдо.

— Ты умеешь выпускать симбионта? — спросила Рита.

— А чего тут не уметь… Выйдите все. Тимофей, вам это видеть незачем.

Заклинание он отчеканил уверенно, и черный столбик исправно возник на блюде. Тогда я позвал Тимофея, Риту и Шведа.

— Кто ты? — спросила Рита.

Столбик не ответил.

— Кто из вас его хозяин? Прикажите ему отвечать, — Рита обвела взглядом нас троих.

— Наверное, я, — сказал Муха. — Я с ним больше работаю, чем Дед или Гость. Симбионт, отвечай, пожалуйста.

— Я демон-симбионт, — сразу отозвался черный столбик. — Служебное устройство.

— Каково твое понятие об источниках добра и зла?

— У меня нет такого понятия. В меня не встроены категории добра и зла.

— Тебя можно научить этому?

— Я самообучающийся симбионт-аудиал. Выведен для точных соответствий. Мыслю лингвистическими категориями. Если это теперь лингвистические категории — готов их усвоить.

— Он прав, добро уж точно стало только лингвистической категорией! — не выдержал и встрял Дед.

— Давно ли ты выведен? — словно не замечая Деда, спросила Рита.

— Не имею встроенной категории времени. Выведен после утраты Старшего языка.

— Это он про Вавилонское столпотворение, — подсказал Рите Дед.

— Примерно так я и думала… Симбионт, тебя использовали те, которые вывели, и они же продавали людям на время?

— Да.

— У тебя есть связь с ними?

— Если я им нужен, могут найти. Недавно искали.

— Что ты ответил?

— Что имею хозяина. Когда умрет, поступлю в их распоряжение.

— Ничего себе… — прошептал потрясенный Муха. Он осознал, что теперь ему возиться с симбионтом добрых полвека.

— Тебя искали сегодня?

— Да, — неохотно ответил черный столбик. — И раньше тоже.

— Говорили о добре и зле?

— У меня есть встроенная категория повиновения и защиты. Так я ответил. Категорий добра и зла нет.

— От кого ты должен защищать хозяина?

— От лингвистической агрессии.

— Что это?

— Не знаю. Если произойдет — узнаю.

— От других видов агрессии будешь защищать?

— Выведен не для этого.

— Благодарю, — сказала симбионту Рита. — Тот, кто с ним говорил, не стал проявлять лингвистической агрессии. Не пожелал или, может быть, чего-то побоялся. Все-таки симбионт выведен раньше, чем он, симбионт старше и прав у него, наверное, больше… Забери его, Муха. Сейчас от него не будет пользы. Мы не можем объяснить ему, что демон, который тут хозяйничает, зло. Он и слушать не захочет.

— Демон… — повторил Муха. — Он — это и есть демон?

— Да. Демон-паразит. Он присасывается к языкам. Вот присосался к латтонскому. И через него качает себе силу.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

Муха взял блюдо и вышел в другую комнату, чтобы прочитать заклинание и впустить в себя симбионта.

— Есть способы выявления демонов. Меня научили… — тут Рита вздохнула. — Думаете, это очень приятно — чувствовать рядом с собой зло? Учитель сказал мне: у тебя есть способности, а это значит, у тебя есть долг. Одно без другого не бывает.