«Если», 2011 № 02 (216) - [33]

— Андерс! — позвал Джейкоб по радиосвязи, подождал мгновение, но ответа не последовало. В ухе зажужжал передатчик, и командование корабля сообщило:

— Исходя из наших данных, Андерс Нильс…

Джейкоб прервал радиосвязь. Он не хотел слышать, что скажет ему командование. Он пошел искать Андерса.

Передняя кабина, предназначенная для команды корабля, была пуста. Также пустыми оказались туалеты, душевые кабинки, отсеки навигации, инженерный, отдыха и общий. Когда раздался сигнал тревоги, Джейкоб находился в отсеке звукозаписи. Он методично проверил каждое помещение, каждый проход, каждую трубу и даже мусорный отсек. Больше искать негде.

— Андерс, пожалуйста, доложите о вашем местонахождении, — произнес он по радиосвязи.

В ответ — тишина.

Он подождал и все-таки включил связь с командованием.

— Пожалуйста, сообщите о местонахождении Андерса Нильса, — громко потребовал он.

— Андерса Нильса на корабле нет, — ответил мягкий женский голос. — По инструкции, в случае если дверь грузового отсека оказывается открытой без соответствующего приказа, вы обязаны тут же сообщить об этом командованию корабля. Почему вы этого не сделали? Почему вы отключили связь с командованием?

Джейкоб ничего не ответил. Он не мог объяснить, почему пренебрег инструкцией. Может, потому что уже понимал: Андерса нет на корабле — и не хотел слышать подтверждения. В этом ли была причина? Но он же все-таки не сумасшедший… И потом: несмотря на то что они с Нильсом долгое время бок о бок несли службу на космических кораблях, занимающихся сбором и отправкой информации, друзьями, как ему казалось, они не были.

А кстати, возможно ли такое?

Как получилось, что они не стали ни друзьями, ни врагами, никем? Погруженный в работу, Джейкоб не желал строить ни с кем никаких отношений, кроме деловых. Долгие часы он трудился: слушал (этому его специально обучали), улавливал слова, которые проносились в космическом пространстве, пытался их понять и, если удавалось восстановить текст полностью, отправлял заплутавшие послания по назначению.

— Пожалуйста, ответьте на несколько служебных вопросов. — Казалось, голос командования потерял всякую естественность. — Вы обязаны ответить на эти вопросы. — В тоне командования появились металлические нотки.

Джейкоб был профессионалом, он — словно сенсор, чувствительный датчик, служащий императору. Или кому-то иному, или даже чему-то, что последнее время выдавали за императора. Джейкоб выполнял работу, на которую еще не были способны машины, он улавливал все нюансы сообщений. Часто его напарник высказывался об их обязанностях в таких, например, выражениях: «Ты улавливаешь и записываешь каждый случайный пук в Галактике!». Подобные комментарии не вызывали у Джейкоба неприязни к напарнику, но и не способствовали развитию дружеских отношений.

Теперь ему придется завершать задание, а может и всю миссию, одному! Эта мысль накрыла его холодной волной, а затем привела в ярость. Как же быть? Помимо записи наблюдений и работы с сообщениями корабль доставлял инструкции, предписания и официальные объявления в отдаленные поселения, и сейчас Джейкоб находился как раз на всеми забытой периферии Галактики. Здесь, на окраине, где граница между империей и остальной Галактикой еле заметна, быстрая доставка нового сотрудника на космический корабль невозможна.

— Андерс Нильс разговаривал с вами, прежде чем отправиться в грузовой отсек?

Джейкоб собрал запасную одежду Андерса в сумку, составил опись личного имущества бывшего напарника: туалетные принадлежности, разные мелочи, плеер.

— Пожалуйста, ответьте. Андерс Нильс сообщал вам о своих намерениях?

Джейкоб не обращал внимания на вопросы командования. Он разложил звукозаписи и сделанные от руки заметки, проверил информационные файлы и изображения, хранящиеся на личных инфоносителях Андерса.

Файлы в личном дневнике напарника оказались обширными и детальными. Джейкоб просмотрел лишь несколько записей. Они его удивили. Но у него не было ни времени, ни желания удивляться.

— Вы не замечали, что Андерс Нильс находился в депрессии?

Джейкоб не любил разговаривать с командованием. Зачастую оно старательно изображало сострадание и участливость. В сравнении с ними Джейкоб сам себе казался сухарем.

Осторожно складывая личные документы Андерса в контейнер, он зевнул, потом — еще раз. Через несколько секунд зевки участились. Было невозможно сопротивляться усыпляющей силе командования. Он едва успел добраться до своей койки, как погрузился в сон.

Разбудив Джейкоба, начальство продолжило расспросы о Нильсе. Температура в кабине звукозаписи заметно упала, и Джейкоб почувствовал дискомфорт.

— Пожалуйста, смените форму, чтобы соблюсти установленные нормы. Голос в наушнике был снова мягким и в то же время настойчивым. В сравнении с ним собственные интонации Джейкоба казались отрывистыми и неуверенными. Он двумя пальцами провел по манжету формы, пока на индикаторе не появился нужный темно-синий цвет.

— Вот теперь нормально.

На мгновение воцарилась тишина.

— Император выражает свои соболезнования по поводу утраты члена команды, репортера Андерса Нильса.

Голос прозвучал сердечно, искренне. Джейкобу даже стало стыдно за свое неразвитое чувство сопереживания. Снова воцарилось неловкое молчание.