«Если», 2007 № 12 (178) - [64]

Уложив спасенного на кровать в своей маленькой спальне, я принялся освобождать его от облачения. Когда же снял с него шлем, то обнаружил, что судьба приготовила мне два сюрприза. Первый заключался в том, что это была женщина, точнее, девушка. Второй оказался менее приятным: девушка умирала от песчаной лихорадки. Багровые пятна на коже, обметанные чернотой губы не оставляли никаких сомнений в диагнозе. Теперь мне отчасти стала понятна причина поспешного бегства спутников девушки: они бежали не только от урагана, но и от болезни, грозившей им столь же неизбежной гибелью. Они не принадлежали к жителям Города, не ведали о подстерегающих их опасностях и не знали, как от них защититься.

Хотя о песчаной лихорадке бежавшие несомненно слышали. Откуда же они взялись? Аварийная посадка частного корабля? Она не могла остаться незамеченной службой слежения, и никакой ураган не мог тому помешать. Спасательная команда оказалась бы на месте в ближайшие несколько часов. Слишком много вопросов, на которые я не мог найти ответа.

Но обо всем этом будет время подумать позже. А сейчас я бросился к аптечке, распаковал шприц с вакциной и прямо сквозь оболочку люрсы — антисептической псевдокожи, которую вынужден носить каждый чужак, опустившийся на поверхность планеты — вкатил девушке двойную дозу в подключичную артерию, потом вколол ампулу комплексной адаптационной сыворотки и лишь после этого осторожно освободил ее от комбинезона. Люрсу с тела спасенной я удалять не стал, полагая эту процедуру делом достаточно интимным, да и не нужным. Теперь все зависело только от того, сколько времени протекло с момента заражения. Песчаная лихорадка уже не летальна, люди больше не погибают от этой заразы, но только тогда, когда под рукой есть вакцина и лечение начато вовремя. В противном случае исход печален: гибель или тяжелейшее необратимое поражение нервной системы, и неизвестно еще, что для жертвы лучше.

Девушка находилась в глубоком забытьи. Лишь наклонившись почти вплотную к ее лицу, я мог разобрать слабое дыхание. Она была совсем молода и выглядела бы подростком, кабы не округлые бедра и крепкие полушария груди. Мне оставалось только ждать. Либо она очнется на пути к полному выздоровлению, либо уже не очнется никогда. Сейчас я больше ничем не мог ей помочь, поэтому просто укрыл ее одеялом и вышел в аппаратную. Машинально заглянул в перископ и тут же отпрянул, ослепленный близкой вспышкой молнии. Буря продлится несколько дней, в течение которых Форт останется полностью отрезанным и от Города, и от всей прочей Вселенной. Такие бури за зиму обрушивались на Форт несколько раз, я давно уже к ним привык. Они не пугали и не угнетали меня, я даже, бывало, радовался их приходу, потому что мог пребывать в полной уверенности, что пока не кончится буйство стихии, мое одиночество никто не нарушит даже теоретически. И сейчас все было бы точно так же, если бы не произошедшее.

Так кто же все-таки эти пришельцы?

Я раскрыл захваченный из палатки ранец и начал выкладывать содержимое. Стандартный аварийный набор: фонарь и рация с комплектом запасных батарей, небольшой, но достаточно мощный пистолет, ненарушенная упаковка сублимированной пищи, какие-то женские мелочи. В отдельном кармашке — несколько статусных и кредитных карточек и удостоверение личности, из которого я узнал, что имя девушки — Вайда Глор и что удостоверение она получала на Земле в день своего совершеннолетия пять лет назад. Имя вызвало у меня неясные ассоциации, нечто связанное с моей прежней жизнью, о которой я вспоминал не слишком часто, поэтому я постарался поскорее изгнать их. Все это меня совершенно не касалось. Теперь самое время вернуться к своим делам.

Спустившись в пещеру, я вновь занялся грядками, но минут через десять понял, что работа больше не вызывает у меня привычного удовлетворения. Произошедшие события нарушили давно сложившийся, размеренный ход вещей. Внешний мир, от которого я скрывался в пустыне последние годы, вновь заявил о себе, вторгся в мою жизнь, посеяв в душе беспокойство и раздражение.

Я поднялся наверх и зашел в спальню. Девушка лежала в той же позе, ее дыхание по-прежнему было слабым и прерывистым, на лице выступили бисеринки пота, но внимательно глядя на нее, я отчего-то ощутил уверенность, что смерть отступила. Пока еще лишь на один крохотный шажок, однако он означал, что у больной появился шанс. Я осторожно отер ее лицо влажной салфеткой, а потом приподнял голову и попытался напоить. Она сделала два небольших глотка и внезапно открыла глаза. Несколько секунд она смотрела на меня вполне осмысленно, мне даже показалось, что губы девушки сложились в попытке что-то произнести, но в следующий миг взгляд ее сделался туманным, веки сомкнулись, и она вновь потеряла сознание.

Эту ночь я провел в кресле возле ее постели. Под утро у девушки начался кризис. Она стонала, металась, выкрикивала невнятные фразы, кого-то звала. Я боялся появления судорог: они означали бы, что лечение опоздало и надежды на спасение нет. Однако книга судьбы моей гостьи была еще далека от завершения. Постепенно девушка успокоилась, мышцы расслабились, дыхание стало размеренным и ровным. Только тогда я счел возможным и сам немного поспать…