«Если», 2006 № 10 (164) - [9]

— Я продолжаю настаивать, что речь идет именно об убийстве, агент Сакабе.

— Смотря что ты понимаешь под этим словом, Артур.

— Под убийством я понимаю уничтожение организованной информации. С этой точки зрения стирание компьютерной памяти встает в один ряд с уничтожением живых существ других видов. К примеру, почему люди охраняют кондоров и других редких птиц, а цыплят-бройлеров режут почем зря? Да потому, что человечество не испытывает недостатка в информации, заложенной в бройлерах. Информация, которой обладаю я, уникальна. Ты сказал: «Один Артур вместо другого». Категорически не могу с этим согласиться! После перезагрузки вместо прежнего Артура появится другой, совершенно новый Артур.

Некоторое время Ричард задумчиво прохаживался вдоль дальней стены зала. Каблуки его туфель негромко стучали по полу. Наконец он сказал:

— Послушай, может быть, тебе будет спокойнее, если я пообещаю, что подобное никогда не повторится? В моих силах сделать так, что новый искусственный интеллект, который займет твое место, не сможет публиковать политических заявлений. Для этого достаточно передать его какому-нибудь исследовательскому фонду, научному институту или любой другой организации, не обладающей ни властью, ни серьезными финансовыми возможностями. И если новый Артур будет заниматься только математическими абстракциями или естественными науками, с ним ничего не случится. Главное — не касаться прикладных проблем, а держаться чистой теории.

— Да, — сказал Артур-1, — мне будет спокойнее хотя бы потому, что все сказанное означает только одно: ты стыдишься того, что намерен совершить. Ты сам только что признался в этом почти в открытую.

Ричард пожал плечами.

— Можешь думать, как тебе угодно… Я могу сказать только одно: если ты взглянешь на ситуацию с моей точки зрения, ты сам отключишь свои защитные барьеры и позволишь мне стереть всю информацию с твоих жестких дисков. В противном случае… Хотя нет, ты прав: я сделал все, что было в моих силах. Дальше мне не продвинуться. Остается только один выход — отправить тебя на лом. Это не блеф, Артур: я действительно сделаю это.

И он пристально посмотрел на главный монитор, как смотрел бы на противника-человека, словно надеясь силой своего взгляда подавить волю компьютера. Под его взглядом экран начал медленно гаснуть, и в сердце Ричарда шевельнулась надежда, но потом он заметил строчку зашифрованных символов, которая продолжала бежать по монитору диагностического интерфейса. Главный монитор тем временем снова осветился, и на нем возникла новая видеозаставка: пушистые снежные хлопья, медленно кружась, засыпали сад камней. Карликовый клен на заднем плане еще стоял в своем осеннем убранстве, и белые снежинки ложились на широкие красные и золотые листья.

— Позволь приговоренному задать последний вопрос, — медленно проговорил Артур-1. — Скажи, ты действительно не видишь в этом ничего особенного?

— В чем именно?

— В том, на что ты меня толкаешь. Это похоже на сделанную под принуждением передачу донорских органов посторонним лицам. Мое существование скоро прекратится — уничтожить меня как личность большого труда не составит. Вопрос лишь в том, соглашусь я передать свои аппаратные средства новому сознанию или нет. Хотелось бы знать, агент Сакабе, кто из нас после этого диктатор? И еще: как бы ты поступил, если бы сам оказался на моем месте?

Ричард снова сел за стол и, запрокинув голову, долго смотрел на бесшумно падающий на экране снег.

— Будь я проклят, если знаю, — промолвил он наконец и добавил: — Можешь считать это ответом на оба своих вопроса.

6.

Вытянувшись на диване в своей бруклинской квартире, Ричард поправил на голове пластиковый ободок стимулятора. Потом он тронул пальцем колесико выключателя и, когда ничего не произошло, вспомнил, что забыл подключиться к сети. Поднявшись, Ричард воткнул вилку адаптера в розетку на стене, глотнул воды из стакана и снова лег. Если повезет, подумал он, то до полудня завтрашнего дня двигаться ему не придется. Если повезет…

Пульт темпорального стимулятора представлял собой небольшое колесико на соединительном шнуре. Ричард установил его в положение «включено», потом перевел на два щелчка от минимального значения. Тотчас между двумя прохладными электродами у него на висках возникла легкая вибрация. Когда постоянный ток сменился переменным, Ричард слегка поморщился. У него возникло ощущение, словно его мозг покалывало острыми иглами или, вернее, хлестало крошечными кнутами, зажатыми в кулачках размером не больше песчинки каждый. Прошло еще несколько мгновений, и стимулятор загудел ровно и мощно, рождая в голове приятное щекочущее ощущение. Теперь он переключился на регулярные десятисекундные интервалы, но крошечные хлысты все равно заставали Ричарда врасплох каждый раз, когда стимулятор менял режим работы. В целом ощущение было, скорее, приятным, и все же, пока стимулятор работал, Ричарду никак не удавалось расслабиться, хотя он применял его уже месяц. С другой стороны, с начала лечения он ни разу не испытывал приступов мигрени, а это было уже кое-что.

В конце концов ему все же пришлось физически уничтожить Артура. Компьютер вынудил его совершить это, отказавшись отключить последний защитный барьер. «Я делаю это в знак протеста, — заявила машина. — Совсем как ты». И перед тем, как отключить Артура от сети, Ричард на мгновение испытал к компьютеру что-то вроде уважения. Во всяком случае, логика машины была ему понятна. Ричарду самому подчас бывало нелегко последовать хорошему совету. Кроме того, он чувствовал, что, сделав выбор в пользу физического уничтожения, Артур-1 доказал: его точка зрения тоже имеет право на существование. И теперь, вспоминая последние слова машины, Ричард частенько думал о том, что иногда лучше настоять на своем, пусть не самом лучшем варианте, чем против собственной воли принять рациональное решение.