«Если», 2006 № 08 (162) - [15]

Бандар постарался успокоиться и позволил воспоминаниям о передвижениях Хаффли завладеть собой. Он был уверен, что все делал правильно, вот только шаги оказались шире, чем у наставника.

Бандар свернул влево, сделал три тщательно отмеренных шага, потом еще четыре шага вправо и четыре — вперед… и перед ним замаячила уходящая в бесконечность стена.

Он повернул в направлении потока и продолжал идти, привалившись плечом к стене, пока не отыскал брешь, после чего, не задумываясь, шагнул прямо в нее. Его ноги шаркнули по усыпанной щебнем почве Общего бололо. Скрежет привлек внимание солдата, одного из Легиона Искупления, рассекавшего воздух мечом. Лицо архетипа осветилось восторгом при виде Бандара, и тяжелый меч поднялся над головой несчастного студента. Молодой человек проворно отскочил и удрал через стену в человеческое Общее.

Призвав на помощь разум, он запел защитный мотив «три-три-семь» и снова шагнул в ноосферу бололо. На этот раз легионер не заметил его, и ноонавт на мгновение помедлил, чтобы рассмотреть происходящее. Ангел Гнева и Мщения расхаживал взад-вперед, энергично жестикулируя и вводя последователей в состояние священного неистовства. Легион выстроился перед предводителем в четыре ряда, маршируя по пустому пространству, пронзая и рассекая воздух с метрономической точностью военной машины. Бандар вздрогнул при мысли о том, как могучие гиганты бололо в реальном мире во всех деталях подражают разворачивающимся на его глазах действиям.

В стороне от этой односторонней битвы стоял архетип бололо, рассматривая чужаков с чем-то вроде недоуменной тревоги. Ангел не обращал на него внимания, сосредоточенный на драме собственного существования: кровь с крыльев летела во все стороны. Капля упала на виртуальную кожу Бандара, и его словно обожгло раскаленным угольком. Он потер вздувшийся волдырь и, далеко обойдя сцену военных маневров и нависающую над ней фигуру возмездия, стал подбираться к сущности бололо.

«А вот теперь самая трудная часть», — подумал он и на какой-то момент в нем вскипел страх. Предстать перед архетипической сущностью — значит, самому напроситься на поглощение. Сущность просто втянет его в себя, и сознание и индивидуальность навсегда затеряются в неизлечимом психозе. Предстать перед архетипической сущностью — вещь неслыханная, но Бандар сказал себе, что «неслыханное», похоже, девиз сегодняшнего дня. Кроме того, с минуты на минуту разъяренные бололо ворвутся в отель «Сплендор», и вряд ли существует самый крошечный шанс на то, что его физическое тело, привязанное к стулу, выживет в общей бойне.

Все еще напевая защитный мотив, он постарался подавить зарождающийся ужас и предстал перед архетипом бололо. Подождал, пока Ангел и его Легион промаршировали до отведенной границы и замерли, выжидая команды «кругом», чтобы вернуться на прежнее место.

И пока пыхтящие фанатики поворачивались, продолжая пронзать воздух, Бандар перестал петь ограждающий тран. Дюжий архетип бололо заметил его первым и с вежливым интересом воззрился на пришельца. Бандар смотрел в его спокойные темные глаза и боялся утонуть в их бездонной глубине.

Позади раздался громовой голос, призывавший наброситься на обнаруженного врага, и Бандар немедленно услышал топот подбитых гвоздями сапог по утоптанной земле. Услышал и понял, что Легион надвигается на него. Назад дороги не было. Он поборол очередной приступ паники и шагнул к архетипу бололо. Бандар ощутил, как шерсть коснулась лица. За этим последовало ощущение интенсивного смещения, словно все его существо неожиданно разлетелось в осколки, миллиарды Бандар-йот, распылившихся во всех направлениях, временных и пространственных, и каждая содержала тусклую искорку разумного существа. Но тут взрыв так же резко прекратился, застыл на мгновение, которое, казалось, длилось вечность, и каждая частица Бандара взлетела шрапнелью, повторив путь в обратном направлении, и все снова слились в…

Не в Бандара. Или, по крайней мере, не только в Бандара. Он сознавал, что остался собой — и все же стал чем-то большим. Словно его существование проходило в маленькой ячейке без окон, но сейчас ее стены, потолок и пол превратились в пористое, прозрачное стекло, и он понял: его ячейка оказалась одной в бесконечно огромных сотах. И каждая была наделена сознанием, причем любое из них было осведомлено обо всех остальных, и все вместе соединялись в надежную матрицу божественного спокойствия. Но, заглянув глубже в бесконечность архетипа бололо, он осознал, что видит больше того, что было перед ним. Что видит всех бололо, которые когда-либо появлялись на свет, которые еще появятся, всякое существование от начала рода до последнего бололо где-то там, в невообразимом будущем. Вот они, все вместе, и он был одним из них.

Тут и там Бандар замечал ячейки, стены которых выглядели непрозрачно-темными, словно метастазы рака в здоровой ткани. Он был отсечен от этих ячеек, чувствовал это разобщение, и оно его беспокоило.

Он никогда не узнает, сколько времени провел, осознавая величие и масштабы царства бололо. Наконец он снова сосредоточился на собственной персоне в своей ячейке и увидел, что сидит на корточках в позе отдыхающего бололо. И тут же встал — по одной только причине, что в Общем всегда необходимы активные тренировки, малоподвижность подобна смерти. Если ноонавт не будет активным, значит, долго он не протянет.