«Если», 2004 № 10 (140) - [49]

Эти люди не были ей знакомы. Или же…

В нижнем уголке второй рамки приютился снимок задней двери того дома, в котором ей надлежало бы проснуться. Рядом стоял мальчишка-подросток, явным образом похожий на нее. Хмурясь, она попыталась свести факты воедино. Может быть, это ее младший брат? На других снимках он постепенно становился старше — вот он за рулем сверкающего нового автомобиля, вот он с младенцем на руках, вот возле какой-то машины. Но втором снимке справа был изображен дедушка. Приглядевшись внимательнее, она ощутила, как радость узнавания поблекла. Это был не дедуся, а просто очень похожий на него мужчина, только чуть более толстый и лысый. Он сидел за складным столиком на морском берегу и курил сигарету. Дедуся-то не курил.

Поглядев на снимок еще несколько минут, Мэгги наконец решила, что видит своего отца.

Незнакомец, подавший ей кофе в постель, также присутствовал на нескольких фотографиях. На некоторых у него еще была шевелюра, на некоторых — уже нет. Изучая снимки, Мэгги все время вертела на пальце свое бриллиантовое кольцо, и тут ее осенило, что раз она замужем, то, наверное, у нее могли родиться дети. Таковых на снимках было несколько. Один из младенцев восседал на коленях молодой женщины, похожей на саму Мэгги, и она подумала, что это, наверное, и есть ее ребенок. Однако на снимках насчитывалось еще семеро детей, все они обнаруживали явное сходство с семейством Торнли, и сказать, кем и кому они приходятся, было просто невозможно.

Наконец где-то в доме часы пробили десять. Пора и одеваться. Мэгги принялась рыться в ящиках длинного и низкого комода, стоявшего в той спальне, где она проснулась, и нашла одежду, показавшуюся ей детской: яркие вязаные свитера и синие рабочие брюки. Наверное, мужские, подумала она. Однако на воротнике одной из рубашек остался ярлычок с размером М 10–12… женским размером. Она надела рубашку, а потом сообразила, что если она взрослая, то должна носить лифчик. Мэгги нашла его в другом ящике того же комода, сложенным рядом со штанишками так, как это делала мама, укладывая вещи в шкаф. Надев белье, она почувствовала себя удобнее и в верхней одежде, которая оказалась ей впору.

«Надо было поговорить с этим мужчиной, — подумала Мэгги, застилая постель. — Возможно, он не стал бы смеяться надо мной. Надо было сказать ему о том, что здесь что-то не так. Ведь теперь я не знаю, что мне делать».

Она вышла в холл и увидела на другом его конце арку. Войдя в нее, Мэгги оказалась в столовой. Этот обеденный стол когда-то принадлежал ее бабушке. Но дом-то был вовсе не бабушкиным! Разволновавшись, Мэгги заторопилась в гостиную. Пол покрывал симпатичный восточный ковер, которого ей еще не приходилось видеть. Красивые и простые кресла и диван, простые крашеные стены. Над камином на противоположной стороне комнаты висело зеркало.

В ванной, умываясь, Мэгги старалась глядеть только на руки. Но теперь она осмелилась взглянуть в зеркало. В нем отражалась верхняя часть окна, сквозь жалюзи и синие занавески просвечивали зеленые листья. Набрав воздуха в грудь, она пересекла комнату и посмотрела на свое отражение.

Лицо оказалось ее собственным, но все-таки не совсем. Такие же глаза, только чуть покрасневшие, более четкие черты лица. Коротко остриженные темные волосы, но седины в них даже больше, чем было у мамы, и бородавка на щеке как будто подросла, к тому же теперь из нее торчали два волоска.

Будь она старше, чем когда отправилась спать в ту давнюю ночь, Мэгги заплакала бы, однако она еще толком не понимала, что означает старость и каким образом следует ее воспринимать. Ведь по сути своей она еще оставалась восьмилетней девочкой, наделенной излишним для нее количеством любопытства, чем нередко корил ее дедуся. Поэтому, нахмурившись собственному угрюмому лицу в зеркале, она приняла внешность как факт и отправилась на поиски съестного.

Кухню эту когда-то расширили: они заметила оштукатуренную балку, отмечавшую прежнее положение стены и делившую потолок пополам. Стоявшая на столе штуковина наверняка была той самой микроволновой печью, о которой повествовала реклама в газете. Мэгги внимательно осмотрела ручки, которые ничего не сказали ей о тех функциях, которые должна выполнять эта вещь. Мэгги решила не трогать ее. Большой прямоугольный шкаф явно был рефрижератором. И его можно было без всяких опасений открыть.

Внутри она обнаружила яйца, — однако ветчины не было, — масло, молоко и несколько груш. Порывшись в ящиках и шкафах, она наконец обнаружила сковородку. С плитой пришлось повозиться подольше. Газ был погашен, и она не видела нигде ни одного коробка спичек. Но когда Мэгги повернула ручку не в ту сторону, чтобы выключить газ, плита фыркнула и конфорка зажглась. Она приготовила себе на завтрак несколько яиц. Ей было несколько неловко есть в чужом доме, не спросив на это разрешения… впрочем, напомнила она себе за мытьем посуды, дом отчасти принадлежал и ей самой, иначе она не проснулась бы в этой постели и незнакомый мужчина удивился бы, обнаружив ее здесь.

Что же теперь делать?

Надо записать приснившийся вчера сон, решила она. В этом сне она увидела нечто особенно важное для себя, о чем не следовало бы забыть.