«Если», 2003 № 12 - [114]

«Протоколы…», к удивлению рецензента, не стали беспомощной попыткой «игры на чужом поле». Оказалось, что эксцентричный испанец прекрасно разбирается в фантастике и не склонен повторять чужие ошибки. Более того, в отличие от многих и многих произведений, выбрасываемых на российский книжный рынок под брендом НФ, роман действительно содержит детально разработанную НФ-идею!

Однако, прежде чем перейти к изложению основной фантастической посылки «Протоколов…», необходимо сказать несколько слов о мире, в котором разворачиваются события романа. Время действия — десятые — тридцатые годы нашего столетия, то есть не слишком отдаленное будущее. Место действия — в основном, Россия. В реальности романа Российская Конфедерация (Кавказ, Поволжье и значительная часть Дальнего Востока отвоевали себе широкую политическую автономию) является «ассоциированным членом ЕС» и пользуется всеми преимуществами этого статуса. Мир, описанный Мондрагоном, уютен и удобен для жизни, а благодаря высокоскоростному транспорту еще и весьма компактен. В то же время он отнюдь не однороден. Хотя в тексте нигде не говорится об этом прямо, вдумчивый читатель может догадаться, что между островами благополучия — Европейским Союзом, Североамериканской Федерацией, Японо-Корейской Лигой — и бедным Югом лежит почти бездонная и продолжающая расширяться пропасть.

Повествование ведется от лица Платона Ивановича Рябинина. Почти двадцать пять лет он прослужил в Департаменте перспективных исследований Комиссии ЕС, курируя деятельность российских НИИ (практичные европейцы, принимая Россию в члены своего клуба, стремились получить от этого определенную выгоду). На протяжении целой главы Платон Иванович доверительно рассказывает читателю о том, как наиболее интересные разработки наших ученых переходили сначала в разряд совместных проектов, а затем и полностью перемещались под сень западноевропейских исследовательских центров. При этом сам автор явно считает, что такое положение вещей в целом благоприятно для науки — все равно ведь «большая часть великих открытий, сделанных в России, обречена на забвение».

Платон Иванович закоренелый холостяк, друзей у него немного. Среди этих немногих — бывшие однокурсники Рябинина, Олег и Надя Истомины, благополучнейшая семейная пара. Олег — топ-менеджер крупной компьютерной корпорации, Надя — владелица салона красоты. В семье Истоминых есть любовь, уважение, достаток — все, кроме детей. Истомины страдают. Однажды Олег привозит с африканского сафари мешочек с высушенными бурыми листьями какого-то растения. Ему обещано, что эти листья, настоечные на «огненной воде» белых, совершат чудо. И чудо действительно происходит — Надя забеременела.

Однако первое же обследование показывает, что Надя должна родить двойню, и не просто двойню, а сросшихся головами Сиамских близнецов. Врачи предупреждают: даже если близнецов удастся разделить, один из них, скорее всего, навсегда останется слабоумным. Не исключен вариант, что такая судьба ждет обоих детей.

Перспектива оказаться отцом идиота не просто пугает Истомина — он, еще недавно излучавший оптимизм и увереность в себе, близок к самоубийству.

Платон Иванович искренне хочет помочь другу, но не знает — как. Да, у него немало знакомых врачей, есть среди них и очень хорошие, но перед неотвратимо надвигающимся на Истоминых несчастьем они бессильны… Перебирая адреса в своей базе данных, Рябинин неожиданно вспоминает, что около года назад готовил для Департамента материалы по проекту, получившему кодовое название «Маугли». Разработчики проекта — группа молодых ученых из Серпуховского института прикладной генетики — пытались добиться качественного повышения эффективности работы мозга.

И вот здесь наступает время обещанной НФ-гипотезы. Известно, что на протяжении первого года жизни ребенка в его мозгу происходит процесс миелинизации. При этом аксоны (неветвящиеся отростки нейронов) покрываются оболочкой белка миелина, основной функцией которого является быстрое проведение нервного импульса по волоконцам, которые он окружает. По миелинизированным аксонам импульс проводится приблизительно в 5—10 раз быстрее, чем по немиелинизированным. Проблема, однако, заключается в том, что в нормальных условиях миелинизация затрагивает не все аксоны. Кроме того, на скорость прохождения импульса влияет плотность белковой оболочки, биохимические свойства самого миелина и множество других факторов. К тому же, хотя недостаток миелина ведет к органическим поражениям нервной системы, слабоумию и прочим ужасам, простое увеличение его количества делу не помогает. В природе ничего не происходит просто так, и мозг, в котором отсутствуют лишенные миелина аксоны, становится подобен гоночной машине без тормозов. Весь секрет в том, как добиться оптимального соотношения между процессами ускорения и торможения сигналов в коре: если это станет возможным, то и КПД человеческого мозга возрастет в десятки, а то и в сотни раз.

Конечно, сама идея сделать человека умнее, чем он есть, далеко не нова. Достаточно вспомнить знаменитую повесть Дэниела Киза «Цветы для Элджернона» — там, правда, как-то удалось обойтись без нагромождения научной терминологии. Мондрагон сознательно пошел по другому пути — набил текст специальными терминами вроде «шванновских клеток» и «тиреоидных гормонов», словно плюшевого медведя опилками. К концу третьей главы читателю начинает казаться, что его обманули и вместо «напряженного драйва», обещанного аннотацией, подсунули учебник по медицине.