«Если», 2003 № 05 - [12]

Надо отдать ему должное, он выслушал меня не перебивая. Но не встал, чтобы приветствовать меня. Он просто сидел за своим компьютером — коренастый, бородатый человечек, — только повернул ко мне голову, и его пальцы перестали бегать по клавиатуре. Когда секретарша объявила о моем приходе, Рабин остался сидеть, как сидел, и я с трудом подавил желание ухватить его за шиворот и силой поставить на ноги. Уэствэй сколько угодно может считать его хорошим парнем, но если вы спросите меня, Тео Рабин попросту наглый маленький мерзавец.

— Мои растения не разбрасывают семена, — сказал он скучным голосом.

— То есть вы хотите сказать, что я лгу?

— Нет. Вы видели то, что видели, но сделали неверный вывод. На самом деле эта рыба каким-то образом проникла в нашу зону. Значит, я должен проверить ограждения полей, да. Возможно, она нанесла посевам значительный ущерб.

Пальцы Рабина заплясали по клавиатуре, и на дисплее перед ним замелькали стилизованные изображения силовых изгородей. Потом мелькание прекратилось.

— А, вот она! Здесь небольшая неправильность. Я сейчас распоряжусь, чтобы немедленно сбалансировали излучатели. Да.

Он выглядел невероятно довольным собой.

— Это все, что вы можете сказать по поводу несчастного случая? — спросил я.

— Ну разумеется, Организация принесет свои глубочайшие извинения и соболезнования мисс Уэствэй. Я с удовольствием сделаю это лично, во время очередного визита к Уэствэям. И я понимаю, что ситуация на Полуострове потенциально опасна, так как он в буквальном смысле кишит одичавшими животными. Однако наша Организация тут совершенно ни при чем, мистер Сагар. Мы должны возложить всю вину за случившееся исключительно на плечи Миранды Марджорибэнкс.

Как обычно, Рабин выражался с преувеличенной точностью, словно отшельник, который отвык от людей и опасается, что его неверно поймут. Этот негодяй был холоден, как рыба, но почувствовал вскипающую во мне ярость и добавил заметно мягче, почти нормальным человеческим голосом:

— Видите ли, мистер Сагар, если наши исследования, которые финансирует Организация, вдруг приостановят или даже запретят в итоге «охоты на ведьм»… Это будет настоящая катастрофа.

— А что, ваши маки действительно настолько важны?

— Дальние космические перелеты немыслимы без так называемого восстановителя, который мы здесь производим. Но это всего лишь один из аспектов нашей деятельности на Полуострове. Мы занимаемся также эволюционными инновациями и работаем не только с растениями, но и с животными.

Пальцы Рабина снова забегали по клавишам. Схематические картинки на дисплее изменились, теперь по нему поползли причудливые, странно перекрученные формы. О моем присутствии он явно позабыл. Глаза его лихорадочно блестели, когда он вводил в свою программу очередную гипотетическую опасность, угрожающую каким-нибудь видам живых существ. Там, у него в суперкомпьютере, жила маленькая вселенная, его собственная, которая более нигде не существовала. Тео Рабин как две капли воды походил на сумасшедшего ученого. Если честно, он внушал мне тихий ужас.

Следующий денек оказался как раз что надо — светлый, теплый и радостный. Я встал почти на заре и решил прогуляться по берегу моря, чтобы проветрить мозги после вчерашнего. Мне, конечно, хотелось бы увидеть Диану и выяснить, какие шутки она намерена играть со своим отцом, но я решил, что должен уважать ее волю и не вмешиваться в ход событий. В общем, это действительно не мое дело, как правильно сказал Даниэль. Интересно, заметил ли он изменение оттенка слифовой кожи? Навряд ли. Бледно-розовый указывает на дружеское расположение ко мне. Чем горячее чувства, тем интенсивней окраска кожи. Я не знал, радоваться мне или огорчаться.

В конце концов я решил, что найду Миранду Марджорибэнкс и поскандалю с ней по поводу сбежавшей акулы. Диспут с любым оппонентом, менее интеллектуальным, чем Рабин, пойдет мне только на пользу после всех вчерашних неприятностей.

Но сперва я задержался у заводей Уэствэя, чтобы понаблюдать, как его дельфины управляются с тампами. Они удерживали стадо на мелководье с обильными водорослями и бдительно отгоняли приближающихся акул и других подводных хищников. Время от времени какой-нибудь дельфин принимал вертикальное положение, высоко выставив голову из воды, и совершал медленный оборот вокруг своей оси, сканируя поверхность моря в поисках пиратских судов и тому подобных нежелательных объектов. Тампы — огромные адаптированные гиппопотамы — спокойно паслись под водой, над сверкающей под солнцем поверхностью моря выступали только их круглые черные спины.

— Эй, Сагар!

Это был, разумеется, Уэствэй, неуклюже трюхающий навстречу в высоких непромокаемых веллингтоновских сапогах. Он окликнул меня по фамилии, а это дурной признак.

— Прекрасный денек для праздника, Дэн, не правда ли?

Но Даниэль не был настроен на приятную беседу.

— Диана опять ушла. Ее постель не тронута, дома она не ночевала. — Он бросил на меня фирменный взгляд из-под тяжелых бровей.

— Тебе, случайно, ничего не известно об этом?

— Дьявольщина, что у тебя на уме, Уэствэй?

— Ничего. Ничего особенного. — Он отер пот со лба и понизил голос. — Я ужасно беспокоюсь за девочку, сам не понимаю, что говорю. Шесть недель она сидела дома тихо и спокойно, и вдруг пожалуйста… Сбегает второй раз!