«Если», 2002 № 10 - [79]

То есть, разумеется, я отлично помню оба ее аргумента. Во-первых, шампунь, которого уходило по полфлакона через день. А во-вторых, такой длины волосы не вязались с имиджем популярного диджея. Она ведь ведет не только программы на радио, но время от времени и дискотеки в клубах.

Не поворачивая головы, я посмотрел на Маришкино отражение в зеркальце водителя. Короткая челка, не доходящая до бровей, аккуратно простриженные лакуны вокруг ушей. Маришка поймала мой изучающий взгляд, преломила и отразила в вопросительном: «У?».

«Нет, ничего», — я покачал головой и опустил глаза, скрывая следующую мысль. Скучать по тебе, когда тебя нет, легко и естественно. И стократ мучительнее тосковать по тебе, когда ты рядом!

Сидящая напротив девушка пошевелилась. Взгляд ее остался прикован к книжным страницам, но переменилось положение ног, и теперь в разрезе пальто я мог видеть левую ногу, от колена и ниже, скрестившуюся с правой, зацепившуюся за нее мыском сапожка. И я, хоть отдавал себе отчет, что пялиться на посторонние женские ноги еще неприличнее, чем на прическу и лицо, не в силах был наступить на хвост собственной мысли.

Кстати, и ноги у них очень похожи, Маришкины и этой девушки. На первый взгляд.

Я скосил глаза вниз, но на Маришке по случаю ветреной погоды был надет длинный плащ, а под ним джинсы, так что детальное сравнение я отложил на потом, удовольствовавшись пока тем примерным результатом, который подсказывала мне память. А помню я многое…

Удар острым локтем в бок — средство, на мой взгляд, слишком радикальное. Но действенное; оно мгновенно вывело меня из задумчивости. Я моргнул, чтобы сфокусировать взгляд, и вернулся из прошлого сентиментальных воспоминаний в настоящее.

Мало-помалу окружающая реальность обрела четкость. Судя по виду за окном, до «Тополево-Кленова» нам оставалось еще минут пять. Зачем было толкаться? Разве что Маришка задела меня случайно, спросонок.

— Ты чего? — спросил я.

— Я?! — негодующе прошипела Маришка. — Это я чего?!

Тем временем объект моего интереса, длинноволосая и длинноногая студентка, отложив книжку, нагнулась вперед и сочувственно спросила:

— Вам плохо?

Однако какой приятный тембр. В растерянности повернулся к ней.

— Пока нет, — ответила за меня Маришка деревянным голосом. — Но сейчас будет.

И я заработал второй удар в бок.

— Нам пора, — сказала она. — Быстро! — Почти закричала: — Остановите здесь!

Глухой водитель сбавил ход и обернулся.

— Прям здесь?

— Да.

Я выбрался на заиндевелый газон, отошел от маршрутки шага на три — и не успел обернуться. Поскольку внезапно получил удар в спину, не сильный, но неожиданный. Я резко развернулся и как раз успел перехватить в движении два сжатых кулачка, уже занесенные для нового удара.

— Да что с тобой? — воскликнул в недоумении.

— Со мной? — Маришка тоже кричала, и оттого, что старалась делать это негромко, не привлекая лишнего внимания, голос ее звучал особенно страшно. — Со мной? — И вдруг: — Пр-р-релюбодей! Возжелал, да? — Гнев кривил ее губы и искал выхода.

— Ерунда какая! — начал я и, еще не договорив, понял, что нет, не совсем ерунда, потому что руки… мои собственные руки, которыми я удерживал Маришку, сейчас казались чужими. Руками инопланетянина, злобного похитителя земных девушек.

— И все равно ерунда, — упорствовал я, не успев как следует испугаться. — За возжелание желтеют, а я…

— Возжелал, — с угрюмым удовлетворением констатировала Маришка и перестала бесноваться. — Желтыми становятся, когда желают что-то чужое. А эта пигалица — явно ничья, своя собственная. И двигала тобой не зависть, а банальная похоть. Думаешь, я не заметила, как ты на нее пялился? Заметила… Сначала раздел взглядом, потом снова одел — в невесомое кружевное или наоборот в скрипучую кожаную сбрую, что уж там тебе ближе.

Я молчал, не в силах оторвать взгляд от своих рук. Они не были зеленые — зеленоватые. Обычного цвета плюс эдакая легкая зеленца. И ногти — приятного лаймового оттенка. И крохотный шрамик на тыльной стороне левой, обычно незаметный, сейчас налился зеленым, как бороздка на поверхности смятой промокашки, куда стекли пролитые чернила.

Неужели все сейчас видят меня таким? Или это только обман зрения? Не исключено, что эффект усиливается, когда смотришь сквозь зеленые контактные линзы.

— Посмотри, — попросил я, — какого цвета у меня глаза?

— Бесстыжего!

Я отпустил Маришку, и она осталась на месте, не убегала и больше не дралась. Просто стояла и смотрела, как будто мы давно не виделись.

Итак, вот и до меня докатилась эта волна. Сработала бомба замедленного действия. Пробился наружу еще один росток из тех семян, что заронил нам в души добрый самаритянин.

Но.за что? Я знаю, обмануть самого себя проще простого, но в дан-ном-то случае обмана нет. Не прелюбодействовал и даже не планировал. Да и как вы представляете себе любовное действо в переполненной маршрутке, где даже сесть по-человечески невозможно? Хотя…

— Не усугубляй, — посоветовала она, вглядываясь в мое лицо. — Ты и так уже зеленый, как крокодил Гена.

— Что?

— Я говорю: кончай думать о своей головоногой! У тебя же все на лице написано!