«Если», 2001 № 09 - [10]

— Ну, что я вам говорил? — мрачно сказал Горюн, забираясь в спальный мешок.

— Пока не вижу ничего страшного, — возразил Мигунов. — Было бы только ясное небо.

Горюн пробормотал что-то невнятное и укрылся с головой.

В день затмения все поднялись задолго до восхода Солнца и поспешили на площадку, где были размещены приборы и другая аппаратура. Начались последние приготовления к наблюдениям.

— В небе ни облачка, — заметил Мигунов, когда рядом с ним оказался Горюн.

Тот пожал плечами:

— Пока…

— У меня такое впечатление, — сказал, улыбаясь, Мигунов, — будто вам очень хочется, чтобы погода испортилась.

— Чтобы исполнились мои мрачные пророчества? — отозвался Горюн. — Нет, я предпочел бы ошибиться… А вы лучше посмотрите на юг.

Мигунов пригляделся… В самом деле, там, куда показывал Горюн, в предрассветном сумраке можно было различить что-то похожее на легкие облачка.

— Пустяки, — бодро сказал Мигунов. — Пока их наберется столько, чтобы затянуть все небо, пройдет несколько дней. А нам нужны всего какие-нибудь семь часов.

— К сожалению, в горах погода меняется быстро.

— Не будем гадать, — сказал Мигунов. — Ждать осталось недолго.

Но прошло всего около трех часов, и неизвестно откуда взявшиеся облака стали стремительно заволакивать небосвод.

До затмения оставалось около получаса. Тучи щедро латали небо. Еще тридцать томительных минут — и произошел «первый контакт»: диск Луны стал медленно перекрывать дневное светило. Но было уже очевидно, что к моменту полной фазы тучи затянут Солнце непроницаемой пеленой. Разумеется, оставалась возможность радиоастрономических наблюдений. Но для данной экспедиции они играли лишь подсобную роль.

К Мигунову подошел Горюн:

— Что скажете теперь?

— Да, не повезло, — вздохнул Мигунов.

— Не повезло?

— Что же еще? — возразил Мигунов, не желая замечать намека. Он и без того был расстроен, так как возлагал на предстоящие наблюдения немалые надежды. — Вы не хуже меня знаете, что подобные неудачи случаются сплошь и рядом.

— Да? — ехидно спросил Горюн. — Чтобы единственный пасмурный день в году пришелся на момент затмения? Прикиньте-ка вероятность.

— Вы что-нибудь слышали о Лежантиле?

— Если не ошибаюсь, французский астроном XVIII века…

— Французская Академия послала его в Индию наблюдать прохождение Венеры по диску Солнца. Как вы знаете, явление весьма редкое.

— И что же?

— К прохождению 1761 года Лежантиль опоздал из-за превратностей пути. И тогда он решил остаться в Индии еще на восемь лет, что-бы дождаться следующего прохождения Венеры.

— М-да… — протянул Горюн. — Шутка ли — восемь лет. Впрочем, в те времена это можно было себе позволить — тогда люди жили медленно. И что же было дальше?

— Лежантиль выбрал для наблюдений такое место, где небо почти всегда безоблачно. В долгожданный день с утра стояла прекрасная погода. Так же, как у нас…

— Кажется, я догадываюсь, что было дальше…

— Вот именно. К моменту прохождения Венеры собрались облака и закрыли Солнце. Наблюдения не удались.

— Очень похоже… — задумчиво протянул Горюн. — И что вы хотите этим сказать? Что Мешков тут ни при чем?

Мигунов с искренним удивлением посмотрел на Горюна:

— Неужели вы всерьез допускаете иное?

— Но ведь это же Мешков предложил перебазироваться сюда! Я же говорил вам — ему не сидится на месте.

Теперь задумался Мигунов.

— Не сидится на месте? — повторил он. И еще пробормотал что-то невразумительное.

— Что? — переспросил Горюн.

Но Мигунов только неопределенно махнул рукой. Отвернувшись от Горюна, он бросил взгляд туда, где возле бесполезного теперь коронографа одиноко стоял Мешков. Он весь как-то сгорбился, руки бессильно повисли вдоль тела — на него было больно смотреть… Горюн между тем продолжал что-то говорить. Мигунов почувствовал, как в нем закипает раздражение.

— Оставьте, пожалуйста, — сухо бросил он.

Горюн обиженно повел плечами и отошел. Мгновение поколебавшись, Мигунов направился к Мешкову.

— Не стоит расстраиваться, — сказал он мягко. — Обыкновенное коварство природы. Закон падающего бутерброда.

— Что? — вздрогнув, переспросил Мешков. И с усилием улыбнулся: — Ну да, конечно…

— Из двух равновероятных событий всегда происходит наименее благоприятное, — продолжил Мигунов, стараясь отвлечь Мешкова от мрачных мыслей.

— Обидно, — тихо произнес Мешков, как бы отвечая самому себе. — Обидно за товарищей. Я хотел как лучше.

— Но мы еще не знаем, — резонно возразил Мигунов, — какая погода сейчас там, откуда мы уехали. Скорее всего, она и там испортилась. К тому же погода пока от нас не зависит. И от вас в том числе.

— Я пытался связаться с местными астрономами по мобильному телефону, но почему-то связь не работает.

Мешков как-то странно посмотрел на Мигунова и, повернувшись, медленно побрел по направлению к палаткам.

Утром следующего дня двинулись в обратный путь. Вниз ехали в тягостном молчании, словно возвращались с похорон. Мигунов предусмотрительно устроился подальше от Горюна, ему не хотелось возобновлять надоевший разговор. Мешков сидел в одиночестве — место рядом с ним осталось свободным. На полпути Мигунов поднялся и пересел к нему. Мешков бросил на него быстрый взгляд, но ничего не сказал.