«Если», 2001 № 06 - [44]

По-моему он начинал сердиться.

— Номер портала у нас будет двести двадцать четвертый, — невозмутимо сказал парень, — название мира я помню, но вот чего не припомню, так это чтобы у тебя, Мик, дядя был. Или он такой же пропащий бухарик, как папаша Лавитт?

Если он рассчитывал меня сильно поразить, то ошибся. Я мог забыть его бараньи глаза, не помнить шепелявый выговор, но от привычки чесать нос мизинцем старший брат Венды так и не отучился.

— Много ты знаешь о моих родственниках, Винц? — спокойно ответил я, но сдержать улыбки не смог.

Все же мы добрались до Параисо! После школы я нечасто вспоминал моих земля ков-голодранцев, а когда в памяти всплывали детские обиды и горести, то и вовсе гнал их из головы. Но сейчас почему-то накатило умиротворение, показалось, что все теперь пойдет гладко. Такое ощущение возникло не только у меня. «Кажется, первый круг неприятностей мы проскочили», — пробормотал Сатян. В этот момент кто-то из пассажиров чихнул. Надо было четырежды поплевать себе под ноги, но я не верю в приметы.

На контроль и досмотр мы не потеряли ни минуты. Это Винц расстарался, провел через служебный рукав, шепнув что-то скучающему в кресле у барьера охраннику. Охранник приложил палец к козырьку лихо заломленной смешной фуражки и, зевнув, выключил барьер.

Служебный рукав оказался чудовищно длинным. По пути мы лишь пару раз встретили грузовые тележки, наполненные под завязку. Винц пояснил, что тоннель проходит под скалами, обрамляющими портал, и ведет к стоянке. Он поминутно хлопал меня по спине, радостно скалил прекрасные белые зубы, а на мои аккуратные вопросы отвечал сумбурно и нескладно, так что понять его было трудно.

Мы вышли на открытое пространство. Стоянка с десятком кабин воздушной тяги примыкала к небольшому строению без окон. Еле заметное в утреннем свете мерцание щита над его куполом выдавало силовую установку. Я завертел головой, сомнения не покидали меня. Когда это успели поставить новенькую мощную подстанцию, уместную для процветающего индустриального мира? И вот что еще меня смущало: расклад судьбы обещал Винцу путь его семейки, и ему надлежало быть тупым пейзаном и по уши в навозе. Ну, мозгов у него явно не прибавилось, но был он чисто выбрит, пах хоть и дешевым, но одеколоном, а вовсе не прелым кизяком. Судя по всему, крупно повезло парню, устроился на хорошую работу. Если бы в детстве кто сказал… Когда угорел помощник истопника в доме владетельного хозяина городка Уруча, то на его место из сотни претендентов со всех ближайших деревенек отбирали. А больше Уруча пять или шесть городов было на всем Параисо, и приобрести их можно было за сотню тысяч дебетов, причем со всем добром, с людьми и хозяевами. Я, например, сейчас легко мог скупить, если бы не запрет на свободное распоряжение процентовкой до совершеннолетия.

Сатян же был доволен тем, что мы благополучно выбрались с территории портала, и не обращал внимания на мою скованность. Винц привел нас к стоянке, усадил в кабину шестиместной воздушной тяги, а сам взялся за управление.

— Твоя тяга? — спросил Сатян, откидываясь на мягком сиденьи.

— А чья же! — ответил Винц. — Ну, полетели в Кущи.

Дорогая техника, отделка тоже недешевая. Очень интересно.

Сколько же ему платят и почему до сих пор не убили? Помнится, у нас в Кущах иногда загадочно исчезали постояльцы корчмы, у которых водились денежки. Деревенский староста пару раз начинал долгие разговоры с отцом Тенека, но тот стоял на своем — ушли поутру и даже не заплатили. Подозревали старого Кима, что жил на выселках и поставлял в корчму мясные закуски, но у него сил едва хватало на то, чтобы забивать собак, которых мы с Тенеком приводили к нему.

Почему-то раздражал тот факт, что Винц, которому явно не стукнул двадцать один год, имеет леталку. Водить я умею хорошо, по одной из легенд даже был дальнобойщиком. Но чтобы купить собственную тягу, мне надо дождаться совершеннолетия. Зато, неожиданно подумал я, в любой миг можно проверить счета Винца, и мы еще внимательно посмотрим, какая у него фискальная история. Эта мысль заставила встряхнуться и сбросить с себя вязкое недоуменное оцепенение, сковавшее меня сразу по прибытии. Неужели сбился ориентационный рефлекс, испугался я, но в тот же миг ввел себя в рабочий режим, осмотрелся и увидел, что мы зависли над мозаикой разноцветных крыш, увидел сады, окружающие дома, обложенные каменными плитами водоемы, широкие прямые дороги. А когда мы сели во дворе большой усадьбы, я спросил, как называется этот богатый город.

— Клянусь рогатым зайцем! — удивился Винц. — Ты что, родную деревню не узнал? Ну-у, долго же здесь тебя не было, парень…

9.

Все изменилось. От старых развалюх не осталось и следа, ручей, на котором мы ставили грязевые запруды, исчез, сгинули худосочные карагачи, пропала гордость деревни — мощенная булыжниками площадка между трактом и корчмой, пропала и корчма… Если бы не Полосатый Утес, торчащий огромным зубом на востоке, я бы решил, что Винц обманул нас и завез в другую деревню. Но отродясь не было на Параисо таких ухоженных деревень!

Выйдя из кабины, Сатян с любопытством осмотрелся, потом спросил, есть ли поблизости рестхауз. Винц, улыбаясь, сказал, что если мы не останемся у него, то это будет серьезная обида, и придется снова, как встарь, сделать Мику выволочку… «Когда это ты мне выволочку делал», — сердито спросил я, но он только рассмеялся и махнул рукой. «Послезавтра начнется самое веселье, — добавил он, — гостей хоть и будет много, но если старые друзья Венды такие свиньи, что в день ее свадьбы…»