«Если», 1998 № 08 - [16]

— Смерть, смерть чудовищу! — крикнул Беарвальд.

Бранд взмахнул дубиной, как косой, отбросив далеко в сторону тело одного из солдат. Беарвальд бросился вперед и вонзил меч, почувствовав, как рвутся сухожилия; хлынул поток горячей крови бранда.

Звон прекратился, и крик умирающего бранда далеко разнесся в ночной тишине.

— Вперед! — скомандовал Беарвальд, тяжело дыша. — Приготовить кресала и трут, поджигайте улей. Жечь, все жечь!..

Отбросив всякую осторожность, он побежал к улью; впереди темнел огромный купол. Навстречу бросились малолетние бранды, визжа от испуга; за ними ползли на четвереньках старики — двадцатифутовые чудовища, хрипевшие и огрызающиеся.

— Смерть, всем смерть! — крикнул Беарвальд Халфорн. — Пламя!

Он подбежал к подножию улья, наклонился и высек искру. Трут начал тлеть. Беарвальд раздул пламя и поднес его к ветоши, пропитанной селитрой. Огонь ярко вспыхнул, и Беарвальд сунул пылающий ком под крышу из сухих ветвей и камышей. Крыша запылала с оглушительным треском.

Он вскочил и взмахнул мечом, отражая нападение малолетних брандов. Лезвие меча взлетало вверх и обрушивалось на детей, которые не могли противостоять его яростному натиску. К нему ползли три огромных древних бранда с распухшими животами, испускающие отвратительный запах.

— Гасите огонь! — вопил первый. — Гасите! Великая Мать застряла в улье, у нее слишком большое брюхо, она не может двигаться… Пожар, разрушение, горе! Где вы, наши могучие защитники? Где наши воины?

От подножия горы донесся грохот барабанов. Из долины слышались хриплые голоса брандов.

Беарвальд повернулся спиной к пылающему улью, бросился вперед, отрубил голову первому ползущему старику и тут же отпрыгнул назад… Где его солдаты?

— Канау! — позвал он. — Лайда! Теут! Герг! Броктан!

Беарвальд наклонил голову и увидел свет пламени.

— Солдаты! Убивайте ползущих стариков! — Снова бросившись вперед, он принялся рубить мечом, еще одна старуха распласталась на земле.

Хриплые голоса брандов замолкли, затем в них послышалась тревога, триумфальный рокот барабанов стих, грохот приближающихся шагов стал отчетливей.

Взвивающиеся вверх языки пламени за спиной Беарвальда согревали его. Из пылающего улья донесся пронзительный вопль — крик невыносимой боли.

В мелькающем пламени пожара он увидел бегущих воинов Бранда. Их глаза горели, подобно раскаленным углям, зубы сияли, словно белые искры. Они рвались вперед, размахивая дубинами, и Беарвальд встал у них на пути, стиснув рукоять меча, слишком гордый, чтобы спасаться бегством.

Посадив вертолет, Кейстан несколько минут не вылезал из кабины, глядя на мертвый город Терлатч. Перед ним на добрую сотню футов возвышалась стена из необожженных кирпичей, зиял занесенный пылью портал, и несколько обрушившихся крыш распластались позади когда-то грозных укреплений. За городской стеной тянулась пустыня, а вдали, в раскаленном мареве горячего воздуха, виднелись смутные очертания горной цепи Алтилюн, розовевшие в лучах двойных солнц Миг и Паг.

Подлетая к городу и наблюдая с высоты, Кейстан не заметил никаких признаков жизни; впрочем, после тысячи лет запустения он и не ожидал увидеть их. В пыли древнего базара копошилось несколько ящериц, да леобары населяли обрушившиеся постройки. Если не считать этого, пустынные улицы города встретили его равнодушным безмолвием.

Выпрыгнув из кабины, Кейстан направился к порталу, прошел через него, с интересом глядя по сторонам. В сухом горячем воздухе здания хорошо сохранились — им предстояла долгая, почти вечная жизнь. Ветер сгладил резкие углы строений; стекло потрескалось от смены жары днем и холода ночью; ветер намел в проходах барханы песка.

Кейстану открылись три улицы. Он не знал, какую из них выбрать. Любая была пыльной, узкой и через сотню ярдов поворачивала, исчезая из поля зрения.

Он задумчиво потер подбородок. Где-то в мертвом городе был спрятан обитый бронзовыми листами сундук, а в сундуке — Пергамент Щита и Короны. В соответствии с традицией обладание Пергаментом предоставляло хозяину феодального владения иммунитет от налога на пользование энергией. Глей, сеньор Кейстана, объясняя, почему он не уплатил налог, сослался на владение Пергаментом; однако от него потребовали предъявить древний документ. Сейчас Глей был заключен в тюрьму по обвинению в нарушении общественного порядка, а на следующее утро его приколотят гвоздями к вертолету без пилота, который затем взлетит и попадет во власть ветров. Если, разумеется, Кейстан не вернется к утру с Пергаментом,

«Прошло больше тысячи лет. и оснований надеяться на успех слишком мало», — подумал Кейстан. И все-таки его повелитель Глей был справедливым правителем, и ради него Кейстан сделает все, что сможет… Если документ существует, то он хранится либо в Зале закона, либо в Мечети, либо в Зале древностей, а может быть, в Налоговом управлении. Кейстан решил, что обыщет каждое из этих помещений — по два часа на здание; через восемь часов наступит конец розовому дневному свету и опустятся сумерки.

Наугад он выбрал улицу прямо перед собой и скоро оказался на площади, в дальнем конце которой находился Легалик — Зал решений и документов. В дверях Кейстан приостановился. Зал был темным и мрачным. Оттуда не доносилось никаких звуков, за исключением вздохов и шепота сухого ветра. Он вошел в зал.