«Если», 1998 № 03 - [51]

Шел от брата Ульбрихта тяжелый дух болезни. Вот почему так духами в комнате пахнет — чтобы запахи немощного тела отбить…

— Прими мое прощение, — спокойно сказал епископ. — Как звать тебя, брат?

— Ильмар, Ильмар Скользкий. Вор.

Рука епископа дрогнула.

— Ты тот самый Ильмар?

— Да, святой брат…

— Рууд?

— Это он, ваше святейшество, — отозвался священник. — Я спросил все, что было в скрытом послании, и он ответил, как должно.

Слезящиеся глаза брата Ульбрихта всмотрелись в меня.

— Засучи правый рукав, брат Ильмар.

Я подчинился.

— Откуда у тебя этот шрам?

— Это с детства, ваше святейшество, — прошептал я. — Упал с дерева. Я всем говорю, что это след от китайской сабли, но вру. На самом деле — поранился об острый камень.

— Что ты унес из языческого храма в Афинах семь лет назад?

— Там не было ничего ценного, святой брат… Несколько древних свитков, я не смог их прочитать, и никто не дал хорошей цены… я пожертвовал их Храму Сестры в Мадриде…

Брат Ульбрихт улыбнулся:

— А если бы тебя дали хорошую цену?

— Продал бы, ваше святейшество. Грешен.

— Мы все грешны… — епископ посмотрел на Рууда. — Милость Сестры с нами, брат. Это действительно он. Есть и другие вопросы… но они излишни. Это Скользкий Ильмар. Вор воров, ночной тать.

— Прости меня, святой брат…

— Ты прощен. Уже прощен. Отвечай на мои вопросы, и все будет хорошо.

Откуда в его слабом теле бралось столько силы? Я сразу успокоился, будто малый ребенок, впервые вкусивший таинства веры.

— Брат Рууд, кто еще знает о нем?

— Никто, брат Ульбрихт. Ильмар исповедовался…

— Рука Сестры… — снова сказал епископ и сложил руки святым столбом.

Я последовал его примеру.

— Скажи, Ильмар, где принц Маркус?

— Я не знаю, святой брат… Тогда, на побережье, он словно сквозь землю провалился! Я пытался его найти, но не смог.

— А зачем ты его искал?

Я пожал плечами. Если уж Сестра меня сейчас слышит, то и видит, наверное. Поймет. Что я могу сказать, как объяснить? То ли привязался я к мальчику, то ли объяснений хотел, то ли помочь собирался…

— Отвечай, Ильмар.

— Не знаю. Зла я ему не желал.

— И правильно делал. Проклят будет во веки веков тот, кто убьет его, ввергнут в холод адский, в пустыни ледяные… а уж о земном наказании слуги Сестры позаботятся!

Я вздрогнул. В глазах епископа блеснул такой яростный огонь… такая святая вера! Словно не о мальчишке, родными преданном, говорил, а об одиннадцати предателях, Искупителя толпе отдавших…

— Не бойся, Ильмар… — епископ почувствовал мое замешательство.

— Не к тебе мой гнев. Так ты не ведаешь, где Маркус?

— Нет.

Епископ вздохнул. Задумался. Брат Рууд стоял в сторонке, беззвучный, неподвижный, словно и дышать разучился.

— Скажи, а мальчик научил тебя Слову?

— Нет.

— Ты хотя бы слышал, что он произносит, когда тянется в Холод?

— Нет… он одними губами шептал…

— Движения рук? Позу? Время между Словом и Холодом?

Я молчал, сбитый с толку неожиданным потоком вопросов.

— Ваше святейшество, — заговорил Рууд. — Искусный магнетизер может погрузить Ильмара в сон, и тот вспомнит многое.

— Это все равно ничего не даст, — возразил епископ. — Ничего…

— Но Сестра привела Ильмара к нам!

— Возможно для того лишь, чтобы мы укрыли Ильмара. Он заслужил покровительство Сестры тем, что спас Маркуса с каторги.

— Но если хоть малейший шанс…

— Да, конечно, — епископ поднял взгляд на Рууда. — Ты молод и преисполнен надежд. Ты горишь святым огнем подвижничества. А я стар и немощен. Брат мой, ты повезешь Ильмара в Рим. Ты представишь его Преемнику Искупителя, и если будет на то Божья воля — это поможет всем нам. Брат Рууд, подойди ко мне!

Через миг священник стоял на коленях рядом со мной. Епископ возложил на его голову руку, произнес:

— Именем Сестры, ее волей… на радость Искупителю… дарю тебе сан святого паладина. Снимаю с тебя все обеты, освобождаю от новых пока не достигнешь ты Рима и не сопроводишь вора Ильмара к пасынку Божьему! Отныне все в твое воле, нет и не будет на тебе грехов, любой твой поступок мил Искупителю и Сестре!

Рууд задрожал.

Еще бы. У меня колени подогнулись со страху. Святой паладин это даже не епископ, не кардинал. Сан этот дается тому, кто ради веры ни себя не щадит, ни других, кто должен совершить такое дело, что весь мир в восторг повергнет! Неужели ради того, чтобы доставить меня в Рим, ради надежды слабой, что я чего-то вспомню, готов епископ такую ответственность взять, через себя — все грехи Рууда, прошлые и будущие, на безгрешную Сестру отвести?

И тут епископ произнес Слово.

Ледяной ветерок дохнул на нас. Брат Ульбрихт потянулся в ничто и достал крошечный блестящий предмет. Стальной столбик на шелковой нити, святой знак…

— Это столб из того железа, которого Искупитель касался… — спокойно сказал епископ. Не было в голосе благоговения, только усталость. — Носи его знаком святого подвижничества, брат Рууд. Знающие — узнают. Вера с тобой.

— Вера со мной, брат Ульбрихт, — прошептал Рууд, целуя святой столб, бережно надевая его на шею.

— Иди. Возьмешь мой экипаж… пусть брат Кастор приказ заготовит. И отправляйся немедленно. Никому сейчас веры нет.

— Если нас остановит стража?

— Скажи, что вы едете… нет, не в Рим. Другой город назови. Брат Ильмар пусть священником назовется…