«Если», 1996 № 07 - [26]

Он заметил вдруг, что его заботят сущие пустяки, вроде местоположения того каменного дракона на крыше Эстри-Холла. Вчера ему казалось, что тот восседает точно посередине покатого гребня. Сегодня же дракон был намного ближе к земле, почти рядом с архитравом, который возвышался над огромными и бесполезными готическими воротами, разделявшими Мортон и Эстри. Даже гуманитарию не помешает быть более наблюдательным!

Треск телефона и девятичасовой звонок на занятия раздались одновременно.

— Профессор Сейлор? — в голосе Томпсона слышались просительные нотки. — Извините, что снова беспокою вас, но мне только что передали запрос другого опекуна, Лидделла. Он интересуется вашим неофициальным выступлением, которое по времени примерно совпадает с той… э-ээ… вечеринкой. Тема была «Какие недостатки имеются в системе институтского образования».

— Ну и что? Разве в системе нет недостатков или эта тема под запретом?

— О, что вы, нет, нет! Но опекун почему-то полагает, что вы критиковали Хемпнелл.

Я критиковал маленькие колледжи наподобие Хемпнелла, но о нем самом речи не заводил.

— Лидделл опасается, что ваше выступление окажет отрицательное влияние на приток к нам студентов. Он говорит, что некоторые из его друзей с отпрысками студенческого возраста, выслушав вас, изменили свое отношение к колледжу.

— Значит, они излишне впечатлительны.

— Кроме того, он полагает, что вы затронули политическую деятельность президента Полларда.

— Простите, но мне пора на занятия.

— Хорошо, — Томпсон повесил трубку. Норман невесело усмехнулся. Да, злонамеренность вещей не идет ни в какое сравнение со злонамеренностью людей! Он поспешил в аудиторию.

Уже от двери он заметил, что Грейсин Поллард отсутствует, и подумал мельком, не была ли вчерашняя лекция чересчур нескромной для ее своеобразной благопристойности. Ну и пусть; даже дочери президентов должны иногда узнавать правду.

Что же касается остальных, они словно воспряли от сна. Несколько студентов решили вдруг писать на эту тему курсовые работы; президент братства, чтобы превратить свое поражение в относительный успех, намеревался поместить в хемпнелловском «Фигляре» юмористическую статью о заимствовании студенческими землячествами отдельных элементов из первобытных обрядов инициации. Занятие вышло весьма любопытным.

Хорошее настроение не покидало Нормана до встречи после занятий с Соутеллами на ступеньках Мортон-Холла.

Ивлин Соутелл держалась заносчиво, в голосе ее постоянно проскальзывали снисходительные нотки. Она всячески старалась убедить всех вокруг, что ради Харви пожертвовала карьерой актрисы. Однако в действительности она не сумела даже как следует руководить студенческим театром Хемпнелла, и в итоге ей пришлось удовлетвориться скромной должностью консультанта. Впрочем, в умении со вкусом одеваться ей было не отказать; однако ее одежда в сочетании с подчеркнуто прямой осанкой, впалыми щеками, тускло-серыми глазами и такими же волосами наводила на мысль о тех театральных дамах, с которыми частенько сталкиваешься в фойе перед началом представления.

Притязая на принадлежность, но ни в коей мере не принадлежа к богеме, Ивлин Соутелл тем тщательнее надзирала за соблюдением многочисленных условностей хемпнелловской жизни. В силу своего глубокого невежества она делала это с полным отсутствием такта. Супруг был у нее под каблуком. Она вертела им, как хотела, помыкала и изводила насмешками, но ему, похоже, подобное обращение шло даже на пользу.

— Я обедала сегодня с Генриеттой… с миссис Поллард, — сообщила Ивлин Соутелл Норману с видом персоны, которая побывала на обеде У члена королевской семьи.

— О Норман… — встрял было Харви, взмахивая портфелем.

— У нас получился очень интересный разговор, — перебила его жена.

— И о вас, Норман, мы говорили тоже. Как будто Грейсин неверно истолковала кое-какие фразы из вашей лекции. Она такая впечатлительная!

«Тупоголовая», — мысленно поправил Норман. Вслух же он, чтобы не показаться невежливым, пробормотал:

— Да?

— Милая Генриетта была слегка озадачена тем, как ей быть. Я рассказываю вам потому, что, по-моему, вы желали бы это знать. В конце концов важнее всего, чтобы ни у кого не сложилось предвзятого мнения о вашей кафедре. Ты согласен со мной, Харви?

— Что? конечно, дорогая, конечно. Послушайте, Норман, насчет той диссертации, которую я отыскал в библиотеке. Просто удивительно! Ее главные доводы и заключения почти целиком совпадают с теми, которые содержатся в вашей книге. Замечательный случай истинности двух различных подходов, совсем как у Дарвина с Уоллесом или…

— И ты ничего не сказал мне, дорогой? — воскликнула миссис Соутелл.

— Минутку, — проговорил Норман.

Скрепя сердце он приготовился дать объяснение в присутствии супруги Харви.

— Простите, что вынужден разочаровать вас, Харви. Все случилось в тот первый год пребывания здесь, в 1929-м. Выпускник по имени Каннингэм ухватил суть моих идей, которыми я с ним делился, и использовал их в своей докторской диссертации. В то время проблема сходства между суеверием и неврозом была побочной линией моих исследований; к тому же я два месяца проболел воспалением легких и не успел прочитать его работу до того как он защитился.