«Если», 1995 № 10 - [8]

— Подождите! Подождите!

Но он опоздал. Там, где только что стоял мистер Вейнрайт, теперь была… да просто ничего не было.

И только ветер погребальным оркестром завывал t в водосточных трубах. Кент стоял на пустой, давным-давно заброшенной веранде. Стоял один-одинешенек. Теперь он понимал абсолютно все. Но он не чувствовал от этого ни радости, ни удовлетворения. Он чувствовал только страх, страх, что может опоздать.

Он бежал по дороге, дыша, словно загнанная лошадь. И думал о том, как хорошо, что последний месяц он так много времени уделял прогулкам. Только благодаря им ему удастся одолеть те полторы мили, что отделяли его от гостиницы. На последнем издыхании, ощущая горечь во рту, он вскарабкался по ступенькам. Перед глазами все плыло. Кто-то — кажется Том — сидел за конторкой.

— Я дам вам пять долларов, — прохрипел Кент, — если вы упакуете мои вещи и доставите меня в Кемпстер к двенадцатичасовому поезду. И расскажете, как добраться до психиатрической лечебницы в Пиртоне. Ради всего святого, быстрее!

Человек за конторкой уставился на него, как на привидение.

— Мистер Кент. Я велел горничной собрать ваши вещи сразу же после завтрака. Вы что, не помните, что сегодня 17 августа?

Кент в ужасе посмотрел на нею. И это пророчество сбылось!

Кента провели по бесконечным больничным коридорам, и он все время норовил обогнать сопровождавшую его сестру. Как она не понимает, что речь идет о жизни и смерти!

Врач встретил его в маленькой, светлой и очень приветливой комнатке. Он вежливо встал, приветствуя Кента, но тот, дождавшись, когда сестра закроет за собой дверь, выпалил:

— Сэр, у вас находится женщина по фамилии Кармоди.

— Вы ее родственник?

— Послушайте, — с отчаянием в голосе сказал Кент, — я только что узнал, как все произошло. Немедленно отведите меня к ней. И я скажу ей, нет, вы заверите ее, что она невиновна и ее скоро отпустят. Вы меня понимаете?

— Мне кажется, — осторожно ответил врач, — что вам лучше объяснить все с самого начала.

— Ради бога, сэр, поверьте мне, — Кент отчаянно пытался пробиться через стену непонимания, — нельзя терять ни секунды. Я не знаю точно, как это произойдет, но предсказание, что она повесится…

— Минуточку, мистер Кент! Я был бы вам крайне признателен…

— Ну как вы не понимаете! — вопил Кент. — Вам надо действовать, иначе предсказание сбудется. Я же вам говорю: я знаю факты, которые позволят освободить эту женщину. И, следовательно, сейчас все решится!

Он замолчал, заметив, что врач как-то странно на него смотрит.

— Знаете, мистер Кент, — сказал тот, — прежде всего вам надо успокоиться. Я уверен, что все будет в порядке.

Неужели все нормальные, уравновешенные, спокойные люди так же невозможны, как этот доктор? «Надо быть поосторожнее, — неуверенно подумал Кент, — а не то они запрут меня здесь вместе с психами».

Он начал рассказывать все, что он слышал, чте видел, что делал…

— Представьте себе впавшего в детство старика. Он живет в странном, непонятном ему мире. Удивительные, часто не связанные между собой мысли, переживания, идеи — это его жизнь… Старик, чье чувство времени оказалось полностью разрушенным, старик, который входил в будущее так же запросто, как вы или я открываем дверь в соседнюю комнату…

— Мистер Кент, — мягко сказал врач, — эта идея совершенно не вписывается ни в какие рамки. Не как бы там ни было, я пока не вижу, как это все связано с миссис Кармоди.

— А вы помните, как произошло убийство?

— Кажется, семейная ссора?

— Я вам сейчас расскажу.

Когда миссис Кармоди проснулась, она полагала, что одержала победу. Она думала, что сделала для себя и своих детей все, что могла. И тут она увидела на тумбочке записку. Записка была от Билла и явно пролежала там всю ночь.

Билл писал, что не может и не хочет осуществлять придуманный ею план. Он также сообщал, что ему не нравится на ферме и что он немедленно отправляется в город. Билл и правда ушел в Кемпстер, и к тому времени, когда его мать вышла из кино, уже ехал в поезде. Кроме того, несколько дней тому назад мистер Вейнрайт очень удивился, увидев его во дворе. Старик думал, что Билл уже уехал в город.

Мысль о Вейнрайте не давала женщине покоя. Этот проклятый старик, во все сующий свой нос!

«Старик, — думала она, спускаясь по лестнице, — это он все придумал! Сначала сказал Биллу про город, потом сообщил Филлис, за кого ей выйти замуж, а затем попытался испугать ее разговорами о повешенных. Повешенные?»

Она замерла, словно налетев на стену. Если все остальные пророчества сбылись, то невозможно и этому не сбыться? Но если ты никого не убил, то они не могут тебя повесить! Кого она способна убить? Вейнрайта? Нет, такой глупости она не сделает!

Она не помнила, как прошел завтрак. Как сквозь туман она услышала заданный ее собственным голосом вопрос:

— А где же мистер Вейнрайт?

— Он вышел на прогулку. Мама, ты нездорова?

Нездорова? И кому только в голову придет задать такой дурацкий вопрос? Нездоров будет этот проклятый старик — после того как она с ним побеседует.

У нее остались какие-то смутные воспоминания о том, как она мыла тарелки, а потом странный черный провал… живая, жестокая ночь, окутавшая ее сознание… уехал… Билл… надежда… проклятый старик…