«Если», 1995 № 09 - [93]

Василий Владимирский

АНИЗОТРОПНОЕ ШОССЕ Теория, мой друг, суха…

«Анизотропное шоссе»…

Этот образ позаимствован нами из классического романа братьев Стругацких «Трудно быть богом». Помните — дорога с односторонним движением, по которой нельзя вернуться назад? Стругацкие использовали этот образ, чтобы подчеркнуть: история общества не движется вспять. Но ведь и фантастика, равно как и любое другое явление культуры меняющегося общества, должна двигаться только вперед. Отсюда — название рубрики, посвященной новым авторам, новым идеям и новым направлениям в фантастике. Открыть ее на страницах «Интеркома» было предложено отечественным писателям разных литературных взглядов. Каждый из них ответил на вопросы анкеты. В заочном «круглом столе» приняли участие Андрей Лазарчук (Красноярск), Евгений Лукин (Волгоград), Николай Романецкий, Андрей Столяров, Александр Тюрин (Санкт-Петербург), Андрей Щербак-Жуков (Москва).

— Многие критики отмечают, что в современной фантастике нет четко выраженных литературных направлений (кроме киберпвнка, захватившего умы многих молодых авторов).

Е. ЛУКИН: — Разумеется, направления существуют. Хорошее и плохое. Первое предпочтительнее.

Н. РОМАНЕЦКИЙ: — Если даже западные критики затрудняются определить границы литературных школ, то что жв говорить о нас? К сожалению, издательская политика нынешнего времени такова, что делать какие-либо серьезные выводы о состоянии современной отечественной фантастики нелепо. Впрочем, на мой взгляд, до сих пор существуют доставшаяся нам от прошлого «молодогвардейская» фантастика и расцветшая в шестидесятые годы «проза идей».

А. ТЮРИН: — Есть также направление под названием «псевдофантастика». Авторы этого направления тянут из НФ все, что «послаще», как изюм из булки. Есть еще коммерческая советская фантастика, осваивающая потихоньку трюки из арсенала американских видеофильмов. Есть все, но понемногу. Фантастика, к сожалению, не является литературной индустрией, и у нее практически нет собственного массового читателя.

А. ЛАЗАРЧУК: — По-моему, из «ярко выраженных направлений» наличествует прежде всего альтернативная история. Сказываются национальные «комплексы». Есть также вещи чисто эстетские, и это тоже можно рассматривать как направление. Наконец как направление можно рассматривать «философическую беллетристику». Все прочее пока выглядит общефантастической массой.

А. СТОЛЯРОВ: — Интересно было бы описать ландшафт российской фантастики. Посмотреть, чем различные авторы отличаются друг от друга. К сожалению, у нас нет критиков, способных на этот подвиг. Лично мне представляется, что ландшафт этот выглядит так (я подчеркиваю, что речь идет о ландшафте, а не об оценочной вертикали).

Турбореализм — существующее направление со своей эстетикой и со своим массивом произведений. Здесь присутствует дух эксперимента: не обочина авангардизма, а «проламывание» вперед — поиски центральной дороги фантастики.

Писатели-«классицисты» — это Эдуард Геворкян, Евгений Лукин, Сергей Иванов, Сергей Лукьяненко и другие. Они развивают традиции классической мировой фантастики — и НФ и фэнтези, но только на современном материале. Вероятно, отсюда выделятся в ближайшее время новые направления.

И наконец — вне любых школ и направлений — просто «плодовитый фантаст»: это целая группа авторов, пишущих профессионально, но по литературному почерку мало отличающихся друг от друга. Я всегда подозревал, что это какой-то единый автор, чрезвычайно работоспособный и не озабоченный литературными претензиями: покупают, печатают? — ну и ладно. В одном случае он пишет под псевдонимом Петров, в другом случае — Сидоров, в третьем — Здоровых, но логичней здесь было бы ставить одну и ту же фамилию — и читателям проще, и книготорговцам сподручней. Это вечное среднее направление литературы.

«Камбий» (или растущая зона) — это те, кто начал писать недавно и сейчас расположен в затененной части ландшафта. Здесь, по-видимому, следует ожидать самых интересных открытий.

А. ЩЕРБАК-ЖУКОВ: —Я вот уже пару лет присматриваюсь к новому поколе нию писателей-фантастов, тех, кто еще полностью не сформировался, а еще только начинает обретать навык. Я имею в виду свое поколение: Сергей Лукьяненко, Алексей Иванов, Владимир Васильев, Всеволод Мартыненко, ваш покорный слуга и те, кто еще помладше. Если абстрагироваться от качества и уровня мастерства, то можно заметить одно коренное отличие. То, что они (мы) пишут (пишем), уже никак нельзя назвать «реализмом» — ни «магическим», ни «фантастическим», ни «турбо». Ближе всего это к романтизму конца XVIII и начала XIX веков, а также романтическим течениям начала XX. Видимо, в литературе, как и во всем, есть свои циклы, и каждый раз на стыке веков вновь появляется новое романтическое течение. Возможно, виновато время. Наша юность пришлась на пору крушения социальной системы, поначалу казавшейся несокрушимой; и социум вообще, которому отводили центральную роль реалисты, а также фантастические реалисты, для нас такого значения не имеет, мы на первое место ставим личность и конфликт, в первую очередь, личностный, а не социальный. Эту теорию мы изрядно развили вместе с Всеволодом Мартыненко, даже придумали название новому направлению, то есть тому, что мы пишем, — «инфоромантизм», романтизм эпохи информации.