«Если», 1995 № 03 - [51]

ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, ФРЕД?

— Да, — отозвался я, — да…

Движение прекратилось. Я услышал разговор на языке, который мне не удалось узнать. Потом земля поднялась мне навстречу. Меня положили на нее.

— Ты меня слышишь?

— Да, да. Я уже сказал «да». Сколько раз…

— Похоже, он действительно пришел в себя. — Это поверхностное замечание было сделано голосом моего нового друга вомбата.

Однако я слышал еще один голос, но не мог рассмотреть говорившего. А повернуть голову было так трудно. Я пошире открыл глаза и увидел, что лежу на плоской, порозовевшей от лучей восходящего солнца земле.

Все события предыдущего дня медленно предстали перед моим мысленным взором, выбравшись из того места, где живут воспоминания, когда мы ими не пользуемся.

— Послушайте, — проговорил незнакомый голос, — не желаете ли откушать бутерброд с ореховым маслом?

Осколки разбитых грез осыпали меня с ног до головы. Задыхаясь, я немного переместился и увидел длинные тени, упавшие на землю. Очертания были такими странными, что, когда мне наконец удалось поднять голову и рассмотреть кенгуру ростом более шести футов, я не слишком удивился. Он наблюдал за мной сквозь темные очки, одновременно доставая коробку с бутербродами из своей сумки.

— Ореховое масло богато протеином, — сообщил кенгуру.

4

Находясь на высоте двадцати или тридцати тысяч миль, я вполне мог бы насладиться замечательным зрелищем: Калифорния отрывается от континента и исчезает под водами Тихого океана. К сожалению, этого не произошло. Весь мир оторвался и куда-то исчез, когда корабль продолжал свой полет, а у меня за спиной шел спор.

Сквозь иллюминатор, возле которого я сидел, отдыхая и вполуха прислушиваясь к горячему спору между Чарвом и Рагмой, я видел Землю и усыпанное звездами пространство вокруг нее. Меня охватило изумительное ощущение, рожденное, вне всякого сомнения, тем, что я пришел в себя после своих недавних страданий, и почти метафизическое удовлетворение моих акрофилических стремлений в сочетании с усталостью, которая медленно и легко охватывала все мое существо, словно изумительный снегопад из крупных снежинок. Я еще никогда не был на такой высоте, не видел подобных гигантских пространств, которые невозможно охватить взглядом и меня переполняли мысли о космосе, бесконечной протяженности пространства.

Я не знал, понимают ли мои спасители, что я нахожусь в сознании. Впрочем, даже если они и догадывались об этом, тот факт, что они разговаривали на каком-то неземном языке, наверняка давал им ощущение безнаказанности. Но чуть раньше я сделал открытие, которое сильно бы их удивило. На меня самого оно произвело невероятное впечатление. Я вдруг осознал, что понимаю, о чем они говорят.

Попытаюсь объяснить это сложное явление: стоило мне начать напряженно вслушиваться в их слова, как они ускользали от меня, словно отдельные рыбки из многотысячной стаи. Если же я принимался просто смотреть на воду, то начинал различать направление ее движения, плеск волн, разноцветные вспышки. В целом, я был в состоянии понять, о чем говорили Рагма и Чарв, и не имел ни малейшего представления, как у меня это получалось.

Так что я перестал следить за течением времени, поскольку диалог постоянно повторялся. Куда приятнее было наблюдать за укороченной циклоидой, очерченной вокруг вулкана Чимборазо[6], в тот момент, когда находишься над Южным полюсом и видишь эту часть поверхности Земли, вращающейся в противоположном направлении по отношению к телу, расположенному на орбите.

Мои мысли вдруг начали меня беспокоить. Откуда, например, могла взяться последняя? Мысль была красивой, но принадлежала ли она мне? Может быть, в моем подсознании открылась потайная дверь, выпустив на свободу поток моего либидо, который потащил за собой груды литературных отходов, накопившихся на его берегах, чтобы доставить этот мусор на блистающие отложения ила, среди которого я привык проводить свой досуг? Или, может быть, все объяснялось телепатическим воздействием — я лежал здесь совершенно беспомощный, а вокруг на тысячи и тысячи миль не было никого, кроме чуждых разумов двух инопланетян? Вполне возможно, что один из них умеет передавать мысли на расстоянии.

Нет, не похоже. Я был уверен, что мое восприятие чужого языка не было телепатическим. Их речь становилась все более и более понятной — теперь я уже различал отдельные фразы и даже слова, а не только общий смысл. Нет, это не было чтением мыслей.

Что же тогда?

Вомбат сумел убедить кенгуру, чье имя, как я выяснил позднее, было Чарв, что вода в тот момент мне куда нужнее, чем бутерброд с ореховым маслом. Кенгуру разыскал фляжку с водой в своей сумке. Вомбат, которого звали Рагма, скинул свои лапы, — или, скорее, рукавицы, напоминающие лапы, — обнажив крошечные шестипалые ручки с оттопыренным большим пальцем, и принялся потихоньку поить меня. Пока продолжалась эта приятная процедура, я сообразил, что они полицейские инопланетян, выдающие себя за представителей местной фауны. Правда, причины подобного поведения были мне не совсем понятны.

— Тебе очень повезло… — сказал мне Рагма.

Немного отдышавшись, я заявил: