«Если», 1995 № 02 - [92]

— Генератор собран?

— Да, собран, но он не у меня. Я уже настроил его на поляризацию магнитного потока, он полностью готов к работе. Нужно только вернуться и добраться до него.

— Тут у меня какие-то помехи, — зеленое лицо девушки озабоченно нахмурилось. — Вы говорите по защищенному каналу?

— Канал открытый, — признал В-Стивенс, — но это случайный канал общественного пользования, вряд ли он прослушивается. Венерианец бросил взгляд на прикрепленный к видеофону датчик мощности. — Утечек не заметно. Продолжайте.

— Корабль не сможет взять вас на борт в Нью-Йорке.

— Вот черт, — выругался В-Стивенс.

— Вам придется выбираться оттуда своими силами. Толпа уничтожила все оборудование Нью-йоркского космопорта. Лучше всего поезжайте автомобилем в Денвер, это ближайшее место, где может сесть корабль. К тому же это последнее место на Земле, где мы находимся в безопасности.

— Вот уж не везет так не везет, — простонал В-Стивенс. — Вы понимаете, что они сделают со мной, если поймают?

— Для «протухших», что один утколапый, что другой, — грустно улыбнулась девушка. — Они будут вешать нас без разбора. Так что мы все в равном положении. Ну — удачи, мы будем вас ждать.

Со злостью отключив аппарат, В-Стивенс притормозил, свернул в маленький, грязный переулок, поставил машину на стоянку, вышел из нее и захлопнул дверцу. Он находился на краю сверкавшего яркой зеленью парка. Крепко сжимая портфель, венерианец бегом бросился к возвышавшимся чуть подальше корпусам больницы.

* * *

Дэвид Ангер вытер рот рукавом и обессиленно откинулся на спинку кресла.

— Я не знаю, — повторил он хриплым, еле слышным голосом. Говорю же вам, ничего я больше не помню. Ведь все это было очень давно.

Взмахом руки Ганнет подозвал офицеров, толпившихся вокруг старика:

— Уже близко, — сказал он, устало отирая со лба пот. — Приближаемся, пусть медленно, но верно.

В одной из палат терапевтического отделения на огромном столе была расстелена штабная карта; темные фишки, испещрявшие ее поверхность, обозначали подразделения флотов Марса и Венеры, а белые — земные корабли, тесным кольцом столпившиеся вокруг третьей планеты.

— Это где-то здесь.

Повернувшийся к Паттерсону человек — покрасневшие от постоянного недосыпа глаза, щетина на подбородке, руки, дрожащие от усталости и напряжения — очень мало напоминал лейтенанта Уэста.

— Ангер помнит, как офицеры говорили про этот конвой. Корабли взяли груз на Ганимеде, на базе снабжения. И ушли по какому-то намеренно случайному маршруту. — Его рука обрисовала на карте широкий, неопределенный круг. — В этот момент на Земле никто не уделил конвою ни малейшего внимания. Ну а потом — потом все поняли, какую упустили возможность. Некий военный эксперт ретроспективно изобразил маршрут конвоя, материал записали на пленку и разослали по кораблям. Офицеры собирались обсуждать этот инцидент. Ангеру кажется, что маршрут проходил неподалеку от Европы. А может быть, — от Каллисто.

— Этого недостаточно, — резко бросил Ганнет. — Пока что у нас не больше данных об этом маршруте, чем было у штаба в тот момент. Нам нужна точная информация, материал, полученный при анализе событий.

Заметив, что трясущиеся, неуверенные пальцы Дэвида Ангера тянутся к стакану с водой и никак не могут его ухватить, один из молодых офицеров пришел на помощь.

— Спасибо, — благодарно пробормотал старик. — Я же, ребята, очень хочу вам помочь. Я стараюсь, вспоминаю. Но только голова у меня какая-то мутная, не то что раньше.

Сморщенное, изуродованное лицо перекосилось в тщетной попытке сосредоточиться.

— А знаете, помнится мне, будто этот конвой задержался неподалеку от Марса. Из-за какого-то там метеоритного облака.

— Продолжайте, продолжайте, — подался вперед Ганнет.

— Я же стараюсь помочь вам, изо всех сил стараюсь, — жалобно просипел Ангер. — Ведь как обычно делают, когда пишут книги о войне? Прочитают другие книги, да и перепишут в свою.

На полумертвом лице появилось выражение жалкой благодарности.

— Ведь вы, наверное, упомянете и мое имя в своей книге, где-нибудь, а?

Паттерсон отвернулся, его тошнило от мерзости происходящего. Выходит, Ганнет разыгрывает роль военного историка. Он, значит, пишет книгу о проигранной войне и хочет использовать в своем «трактате» воспоминания очевидца.

— Какой вопрос! — с энтузиазмом воскликнул Ганнет. — Ваше имя будет на первой странице. А, может, мы даже и фотографию вашу напечатаем.

— Я же знаю все, буквально все об этой войне, — пробормотал Ангер. — Дайте мне только время, и я вспомню, разберусь. Дайте мне только время. Я ведь стараюсь, как могу.

Старик разваливался буквально на глазах. Сморщенное лицо приобрело мертвенно-серый оттенок. Подобно засыхающей замазке, старческая плоть все плотнее облегала его хрупкие, изжелтевшие кости. Дыхание вырывалось из горла неровным клекотом. Все присутствующие знали, что Дэвид Ангер умрет — и скоро.

— Если он откинет копыта, так и не вспомнив, — тихо сказал Ганнет лейтенанту Уэсту, — то я…

— Что там такое? — с неожиданной резкостью спросил Ангер. Единственный его глаз блестел остро, настороженно. — Я не расслышал.

— Не берите в голову, — устало отмахнулся Ганнет. — И попробуйте все-таки восполнить недостающие детали. Подведите его к карте, — повернулся он к офицерам. — Пусть взглянет на диспозицию, может, это освежит его память.