«Если», 1995 № 01 - [22]

Все началось с газетного объявления. «Нью-Йорк таймс» сообщила, что в 5:42 утра на товарной станции Холбан без посторонней помощи завелся и отправился восвояси оранжево-черный дизель-локомотив N455. Со слов специалистов, причиной тому мог послужить оставленный в рабочем положении дроссель, а может, локомотив не поставили на тормоза или же просто колодки износились. 455-й пропутешествовал своим ходом пять миль (кажется, в сторону Хэмптона), пока железнодорожное начальство не сподобилось остановить его составом из пяти товарных вагонов.

К несчастью, ответственным лицам так и не пришло в голову разобрать 455-й на запчасти. Его отправили работать в качестве маневрового поезда на сортировочных узлах. Никто не заподозрил в нем бряцающего оружием захватчика, который решил объявить «священный поход» на человечество, мстя за плохое обращение с машинами, начавшееся еще на заре Промышленной Революции. На сортировочных узлах перед 455-м открылись широкие просторы для общения с разнообразным содержимым товарных составов и агитации последнего к активным действиям.

В следующем году произошло полсотни «случайных» смертей от электрических тостеров, тридцать семь — от миксеров и девятнадцать — от электродрелей. Все это были террористические акты, но люди ничего не поняли. Спустя год внимание публики привлекло ужасное преступление, казалось бы, явно говорящее о мятеже. Джек Скалтейс, фермер из Висконсина, приглядывал за дойкой коров, как вдруг доильный аппарат, ринувшись на хозяина, убил его, а затем пробрался в дом и изнасиловал миссис Скалтейс.

Газетные статьи публика всерьез не восприняла — все сочли их розыгрышем. На беду, они дошли до разного рода компьютеров, мгновенно разнесших эту весть по всему миру машин. В течение года не осталось ни одного мужчины и ни одной женщины, не пострадавших от бытовой техники или офисного оборудования. Человечество, яростно сопротивляясь технике, возродило карандаши, копировальную бумагу, веники, взбивалки для яиц, консервные ножи и тому подобное. Противостояние застыло в равновесии, покуда Клика легковых автомобилей не признала наконец лидерство 455-го и не присоединилась к воинствующей технической армаде.

Человечество проиграло битву.

Правда, нельзя не признать, что импортная автомобильная элита сражалась за нас, и только ее стараниями нам, немногим, удалось остаться в живых. Что далеко ходить — моя собственная любимица «Альфа-Ромео» поплатилась жизнью, пытаясь доставить нам припасы.

25 декабря

Лужайка окружена. Дух наш подорван трагедией, разыгравшейся прошлой ночью. Маленький Дэвид Хейл Брукс-Ройстер преподнес нянюшке рождественский подарок. Раздобыл (Бог знает, где и как) искусственную елку с украшениями и гирляндой на батарейках. Гирлянда его и убила.

1 января

Мы в зоопарке Бронкса. Кормят, как на убой, но что ни возьмешь в рот, везде неистребимый привкус солярки.

Утром случилось нечто странное. По полу моей клетки пробежала крыса в бриллиантово-рубиновой тиаре от «Ван Клифа энд Арпельса». Меня пробрал страх, настолько нелепым показалось ее одеяние при свете дня. Пока любопытство боролось с отвращением, крыса остановилась, огляделась вокруг и вдруг… заговорщически подмигнула мне.

Я вновь обретаю надежду.

Перевел с английского Вадим ИЛЛАРИОНОВ

Евгения Савельева ЧЕЛОВЕК И МАШИНА СОЮЗНИКИ ИЛИ СОПЕРНИКИ?

Кажется, А. Бестер пытается найти оправдание восставшей против своего создателя технике.

Дескать, люди скверно обращались с машинами.

Автор миниатюры живописует ситуацию с мрачным юмором: машинный террор очень напоминает те человеческие «деяния», о которых сообщает постоянно современная криминальная хроника больших городов.

Гармонизацией отношений человека и техники занимаются сегодня ученые многих научных специальностей, в том числе и гигиены труда.

О том, какие проблемы встают на этом пути, размышляет врач-гигиенист, сотрудник аппарата Государственной Думы.

Со школьных лет все помнят английских луддитов — разрушителей машин в фабричных городах. Зовутся так они по имени некоего Лудда, который в припадке бешенства уничтожил вязальный станок. Случилось это почти два с половиной века назад, когда техногенная цивилизация делала свои первые шаги в Европе. Между прочим, парламент Великобритании принял билль, по которому «антимашинистов» можно было наказывать смертной казнью. Так что начало отношений человека и машины вряд ли можно считать мирным. Однако со временем отношения эти улучшались, что, естественно, было вызвано взаимным интересом обеих сторон. Человек приучался видеть в технике некое продолжение себя, а техника (в лучших своих образцах) старалась «подражать» живым организмам, представляясь как бы человекоподобным существом. К тому же с помощью техники человек за весьма короткий исторический срок получил столько всего…

Однако будь лорд Байрон нашим современником (это он выступил тогда в парламенте Великобритании против билля, в результате чего вскоре смертная казнь луддитам была заменена ссылкой на 7 — 14 лет), занял бы он столь же определенную позицию? Вера в ценности научно-технического прогресса казалась почти незыблемой до последней трети XX века, до тех пор, пока не выявились полностью глобальные проблемы, прогрессом же и порожденные. Прежде всего экологические, связанные с техногенным воздействием на природу. Такому же воздействию подвергся и сам человек, что дало повод говорить о реальности угрозы самому его существованию.